Рубрика: Собрание поучений XVIII век

Прииде Иисус и ста посреде, и глагола им: «Мир вам». (Ин.20:19)

Царь и податель мира Иисус Христос всё спасительное Своё учение основал на сем, дабы человеческий род, который беззаконной и мятежной жизнью привёл себя до крайности, возвратить в блаженное состояние, и для того все свои увещания склонял к тому, чтоб вселить в нас любовь, мир и согласие. Так Он завещал своим апостолам: «О сем познают, яко мои ученицы есте, аще любовь имате между собою. Мир Мой оставляю вам». И сие завещание запечатлел смертью. Он и по воскресении, восходя ко Отцу, тоже самое подтверждал: «Мир вам». Но мы, что и ныне, подвержены беспокойствам и смущению. Всему тому началом есть, что не стараемся обладать завещанным нам от Христа миром и Духу благодати Его благому и мирному противимся, следуя греховным страстям, и так, погубляя сей дар, все другие спасительные дары теряем. Рассмотрим о сем Его завет, дабы нам узнать, что мирное состояние и в сей, и в будущей жизни составит наше блаженство, а несогласие и вражда умножат наши несчастья. (далее…)

Рцыте дщери Сионове: се Царь твой грядет тебе кроток. (Мф.21:5)

Видя днесь Церковь Божию со всяким благочинием собравшуюся, уверяю себя, что вижу духовный Иерусалим, таинственный Сион, град Бога живаго, да вкупе умными очами зрим, и Божественного Избавителя, предуготовляющего Свое преславное, не в земной оный Иерусалим, но в души наши вшествие, и желающего в сердцах наших вечную Себе поставить обитель. Ибо сам Он сказал: «Идеже собрании будут два или трие во имя Мое, то есмь и Аз посреде их». Почему, имея от Евангелия повеление, чтоб о том всей Церкви возвестить, велегласно во уши ваши вопию: «Се Царь ваш грядет, грядет вам кроток». Сколь ни вожделенно само по себе Его пришествие, но тем оно радостнее, что препровождаемо есть кротостью: «Се Царь твой грядет тебе кроток». Хотя вся Его жизнь украшаема была сею добродетелью, но обрадовал Он нас ею наипаче тогда, когда шествовал в Иерусалим с тем, чтоб положить основание Нового завета, и оной Своею кровью запечатать с тем, чтоб объявить Себя законодателем Евангельской благодати, и её действие поставить правилом веры и любви. Так ежели великий Законодатель наш есть столь кроток и тих, что не приводит в суетное удивление наружной пышностью и не поражает смертных сердца страхом, ежели Он, по пророческим словам, не преречет, ни возопиет, ниже услышит, кто на распутьях гласа Его, ежели Он послушлив был даже до смерти, ежели Он и за распинателей своих молился, то какой Его может быть закон? Какой, разве кроткий, снисходительный, утешительный, радостный? (далее…)

Не веста, чесо просита. (Мк.10:38)

Два знатные Христовы ученики, Иаков и Иоанн, в человеческое впали искушение, которое тем удивительнее, что их подстрекало честолюбие в то время, когда они неотступно пребывали при Том, который сам не имел, где главы приклонить. Сей великий учитель говорит им о страдании, а они воображают чести, Он объявляет о приближающейся Ему смерти, а они думают о весёлостях, Он речь свою имеет о кресте, а они просят, чтоб сесть на каких-то престолах по правую и по левую сторону, Он им представляет, что которые более власти и чести века сего имеют, те-то наипаче на Него нападут и предадут, но они сами в сию опасность охотно себя ввергают. (далее…)

Сей радостный Благовещенья день Церковь Божия почитает основанием и началом спасения своего, и весьма прилично праздник сей можно назвать весной духовной. Ибо как весна есть предвозвещение лета и изобильного собрания плодов, тако и день сей есть предвозвещение приятнейшего лета избавления нашего и всех тех плодов, которые нам принесло воплощение Спасителево. И как весна, хотя ещё в ней не покрыты поля жатвой, и древа не отягощены плодами, но, украсив лице земли приятнейшим злаком и разновидными цветами, открывает нам к тому прямую и радостную надежду, тако, хотя в день сей ещё не родился Спаситель, звезда не воссияла, не пришли волхвы на поклонение, источник учений Его не открылся, слава чудес Его не возгремела, смертью живот миру не приобретался, и великая жертва ещё не была закалаема, однако всему тому в нынешний день положено начало благословенное, основание твёрдое, надежда подана известная, ибо обетования Божия суть неложная. И потому прилично с Церковью от нынешнего праздника начать счислять дни наченшегося великого дела избавления нашего, и с нею вкупе восклицать: «Благовестите день от дне спасение Бога нашего». (далее…)

Иже хощет по Мне идти, да отвержется себе и возьмёт крест свой. (Мк.8:34)

Дух святый в ныне чтенном Евангелии изобильное предлагает нам угощение, но угощение странное. Ибо кто желает участником быть сего духовного пира, тот должен отрещись самого себя: «Иже хощет по Мне идти да отвержется себе», чтоб быть истинным последователем Начальника веры нашей, надобно совсем себя переменить, надобно выйти из самого себя. Предложение тёмное, гадание запечатлённое печатью премудрости Евангельской. Почему молим Тебе, источниче всякого просвещения: «Отверзи нам ум разумети писания и научи нас, как, отвергшись самих себя, преселиться нам в Божественный Дух твой». (далее…)

Приидоша к нему, носяще расслабленного носима четырми: видев же Иисус веру их, глагола расслабленному: «Чадо, отпущаются тебе греси твои. Востани и возьми одр твой и иди в дом твой». (Мк.2:3,11)

Не малое то дело, чтоб в свете такие люди были, которые бы о впадшем человеке в несчастие, сожаление имели, ибо никуда так люди не сбираются, как на благополучия. Человек, впадший в несчастие, находится только один: не помогает ему ни приятство, ни свойство других. Но когда сыщет другое сердце, о нём сожалеющее, и руку, ему помогающую, тогда большее ему утешение в злоключении и всё благополучие в несчастии. Такое счастье имел сегодняшний расслабленный капернаумский, который нашёл себе четырёх человек, его держащих, многих ему вспомогающих, да и в тот дом, где слышано было, что Иисус Христос учил слову истины множество народа бесчисленное, его приносящих. И приидоша к нему, носящее расслабленного, носима четырми. И так, увидя его, Иисус умилосердился над ним и исцелил его. Здесь рассмотрим две вещи: страсть болящего и силу Целителя, то есть, тягость болезни, которая есть грех, и лёгкость исцеления, коим есть прощение. (далее…)

Якоже тело постом изнурённое требует некоего прохлаждения, дабы паки с большею охотою на постный подвиг могло возвратится, тако и душа требует отдохновения и упокоения. Ибо не всегда отягощать и не всегда ослаблять, но иногда сие, а иногда оное ко управлению душевного состояния и ко укрощению плотского играния творити подобает. Понеже как всегдашний труд в болезнь приводит и в изнеможение, так и всегдашнее ослабление леность причиняет. По сему и ныне во время святой четыредесятницы нам установленное найдём. Ибо якоже на больших дорогах имеются станы и постоялые дворы, в которых утрудившиеся дорожные люди отдыхают и почивают, дабы потом паки в путь свой вступить, также и в море суть брега и пристанища, дабы там корабельники, по преплытии великих волн и по сражении с нападением ветров, мало успокоились. Подобным образом и ныне тем, которые в четыредесятнице течение поста восприяли, сии в седмице два дня (субботу и неделю), аки станы и постоялые дворы, и сушу, и брега, и пристанища, для некоторого облегчения Господь даровал, дабы и тело от постных трудов некое отдохновение получило, и душа прохладилась, а потом по прошествии двоих сих дней, паки бы мы в тойжде путь охотно вступили, мы, которые красное и полезное течение восприяли. (далее…)

Светлый у нас нынешний праздник и знаменитейшее паче обыкновенного собрание! Какая же тому причина? Известно, что поста сие действие есть: поста же не наставшего, но чаемого. Он собрал нас во отеческий дом сей, он же и тех, кои прежде сего ленивейшими были, к матерними возвратил объятиям. И есть ли пост сей ожидаемый только толикое в нас возбудил тщание, то, когда приидет и явится нам, какую он вложит в нас богобоязненность? Таким образом, град, имеющу войти в него страшному князю, всякое нерадение отложивши, зело прилежнейшим становится. Но не ужасайтесь, когда слышите, что пост есть грозный князь, ибо не нам он страшен, но бесовскому естеству. Аще беснуемый есть кто, покажи ему лице поста и паче самых каменей неподвижимый пребудет, страхом подавляемый и как бы узах некиих содержимый окрепнет, а наипаче, когда увидит той, что к посту присоединена есть сопрягаемая с ним сестра его молитва. Почему и Христос сказал: «Сей род не исходит, токмо молитвою и постом».
(далее…)

Человек некий име два сына. (Лк.15:11)

Под именем двух сынов представляет нам Евангелие два различных состояния: праведных и неправедных, добрых людей и худых. Одни из них ревностнейшие последователи святаго закона Божия, другие – упрямые онаго презрители, одни утешаются в объятьях добродетели, другие – подлые страстей своих невольники, одни не думают, чтоб их желание сии видимые вещи совершенно удовольствовать могли, но простирают мысли свои далее, а именно к блаженной вечности, другие, яко бессловесные животные думают, что все человеческие радости с сею жизнию окончатся, и надеждою будущих лучших благ себя не утешают.

Мы слушатели, которые живём на земле в сей юдоли плачевной, мы, которые смертную сию влечём жизнь и непрестанно боремся со страстями, имеем нужду поговорить о различном состоянии праведных и неправедных, какое есть в мире сем. (далее…)

Несмь якоже прочии человецы (Лк. 18:11)

Посмотрите, к чему приводит человека гордость и высокомерие, слушатели благочестивые! Приводит в такую глубокую тьму, что он уже и себе самого усмотреть в ней не может. Что бо, не ясно ли говорит Евангелие, что два человека внидоста в церковь помолиться: един Фарисей, а другий Мытарь (Лк. 18:10). Но вот видите, первый из тех, то есть Фарисей, отрицается явственно своего имени: не признает он себе за человека, но нечто отменное от всех человек себя быти исповедует. Несмь, говорит, якоже прочии человецы. Что же не признает сам он себя быть такова, не дивно: гордость ослепила умные его очи, и за тем не может усмотреть, какой он природы. Таково бо есть греха сего свойство, что он как обманчивое стекло всякую вещь большею, нежели есть она в себе, показывает человеку. От чего делается, что человек, позабыв естество свое, иногда и Богом себя быти мечтает: как, например, оный начальник Тирский, который у Иезекииля пророка в главе 28, величаясь мнимою крепостию своею говорит: Бог аз есмь, и на престоле Божием сижу в сердце морстем (Иезек. 28:2). Каким бы убо способом мы толь нам вредного и Богу ненавистнейшего сего могли избежать порока, о том настоящим изыщем словом, в котором три, внимайте, благочестивые слушатели, между прочими знатнейшие, ко избежанию гордости и всякого о себе высокоумия находятся средствия, то есть:

рассуждение величества Божия,
рассуждение нас самих,
и рассуждение тех вещей, которые нас к бесчинной той возбуждать обыкли гордыне. (далее…)