В 1999 году Указом владыки Михея меня назначили настоятельницей Николо-Сольбинского монастыря. Сначала со мной были три молоденькие сестры из швейной мастерской. Когда я уезжала, они очень просили взять их с собой.
Последние годы моей жизни на Толге были особенно тяжелыми: я очень болела, долго лежала в больнице, получила группу инвалидности. Не было надежды на жизнь. Первая ночь, проведенная на Сольбе явила настоящее чудо: наутро я оказалась совершенно здоровой, как будто оковы спали с меня, ощутила легкость, прилив сил, бодрое настроение. С тех пор не перестаю трудиться и благодарить Господа за Его всеблагой промысел обо мне и о всех людях Божиих, за все те чудеса, которые постоянно происходят в обители на наших глазах.
Когда меня назначили на Сольбу, не было надежды, что можно здесь что-то сделать, до того запущено все было. В течение года здесь поменялось шесть настоятельниц. Я думала: хоть был бы какой уголочек, чтобы литургию служить, чтобы печка была для тепла. Кто мог тогда представить, что такое чудо будет, монастырь возродится?
Первое лето на Сольбе я почти не спала – столько энергии было. Перед тем, как меня сюда направили, писала письма отцу Иоанну (Крестьянкину), отцу Кириллу (Павлову): я же такая больная, как меня могут назначить? И не получала ответов, пока не оказалась на Сольбе.
Сначала все время приходилось думать, как с голоду не умереть, места незнакомые, машины нет. Думала, чем буду кормить девочек здесь. Пришла такая мысль: кабачки растут везде и без особого ухода, они большие и их много. Готовить можно и сразу, и на зиму. Кабачки уродились! Мы и икру делали, и тушили, и жарили, и солили, и сушили, даже варенье варили. На праздник преподобного Сергия владыка Михей пожертвовал нам первую машину. Стали грузить кабачки. Машина села до упора, я спрашиваю водителя: можно ли еще грузить? Можно, говорит. Мотор закипел. Поехали в Москву продавать, но не знали кому. Ходили по магазинам. Нашли одну женщину, у нее был овощной магазин. Она взяла все за 3 000 рублей – первый наш заработок.
С нами вместе в сестринском корпусе жили бомжи. А двери не запирались. На Пасху они устроили себе праздник, выпили, конечно, на колокольню залезли, звонили, драться начали. И так целую неделю. Было страшно. Утром я пошла к ним. Сама перекрестилась, их перекрестила и, сонным им, скомандовала: «А ну собирайтесь и идите отсюда!» Удивительно, но послушались. Подошли к трансформатору, на прощанье хотели нам свет отключить. Я боялась, ведь ничего не закрывалось тогда. В конце концов, послушались меня эти бомжи и ушли от нас. Но долго еще эта история продолжалась, потому что они нам своих друзей, других бомжей, присылали.
Первые шесть лет возрождать обитель помогал мой родной брат, владыка Феодосий, в то время иеромонах, насельник Троице-Сергиевой лавры. У него тогда было послушание на просфорне в Лавре. И вот он выпечет просфоры, и к нам добирается. Каждый раз думал, найдет ли нас живых и не случилось ли чего. Обязательно что-нибудь привезет покушать – и обратно на просфорню. Кого-нибудь из батюшек привезет, устроит службу поторжественнее…
Первое время у нас была большая проблема со священниками. Даже на одну службу было трудно выпросить кого-то, никто не хотел ехать, потому что останавливаться было негде.
Я ездила в лавру и просила у благочинного (сейчас он – Архангельский владыка Даниил). Вот я стою целый день на проходной и жду, пока мне дадут батюшку. И всегда давали кого-нибудь. Однажды я поехала к владыке Феогносту и попросила моего брата, и владыка мне не отказал. С тех пор отец Феодосий служил у нас.
Он помогал и по стройке, и в хозяйственных делах, много жертвовал собой ради монастыря. А главное, его молитва на богослужениях вдохновляла и духовно поддерживала в самые тяжелые моменты. В 2005 году он был назначен Наместником монастыря во имя Святых Царственных Страстотерпцев на Ганиной Яме в Екатеринбурге. А в 2011 г. хиротонисан во епископа. Сейчас он возглавляет Исилькульскую епархию в Омской митрополии.
По милости Божией, я имела редкостную возможность руководствоваться советами духовных людей, старцев и набираться опыта. Первые годы монашеской жизни встречалась и переписывалась с архимандритом Иоанном (Крестьянкиным), а впоследствии с архимандритом Кириллом (Павловым). Многим обязана владыке Викентию, которого приходилось мне часто беспокоить еще до поступления в монастырь. И даже сейчас, несмотря на свою немыслимую занятость, владыка всегда оказывает помощь и поддержку. С благодарностью вспоминаю игумена Бориса (Долженко), который оказался неравнодушен к моим трудностям, когда я болела, будучи насельницей Толгского монастыря. Батюшка был у нас в монастыре на Толге духовником. Особенно благодарю мою матушку, игумению Варвару, настоятельницу Толгского монастыря, за те уроки, свидетельствующие о подлинной любви, которые я получила под ее руководством. Сейчас у меня есть возможность осуществить то, чему я была научена, и, благодаря приобретенному опыту, помочь сестрам вверенной мне обители. Как меня учили и воспитывали, так и я стараюсь привить сестрам любовь к Господу и преданность служению Ему – это самое главное.
Теперь, конечно, монастырь преобразился. Благодарю всех благодетелей, которые оказали посильную помощь в восстановлении обители. Их имена поминаются за каждым богослужением в особой молитве. Также они записаны в личных синодиках сестер. Если кто-то из благодетелей нуждается в молитвенной помощи, мы всегда откликаемся. Они становятся нашими близкими, к которым мы относимся с особой теплотой.