Молитва и рассуждение

Между молитвой и духовным рассуждением есть то же различие, что и между обдумыванием собственных мыслей и разговором с кем-нибудь. Молиться - значит слушать Бога и отвечать Ему. Духовно рассуждать, созерцать - значит погружаться насколько возможно глубоко в самого себя, отчасти размышляя, а отчасти позволяя своему духовному опыту как бы перетекать из подсознания в сознание.

Я начал с того, что молитва - это разговор, следовательно, молитва невозможна, если у того, кто желает молиться, нет Бога, к Которому он мог бы обратиться. Казалось бы, это так очевидно, но это вовсе не очевидно очень многим людям, которые приходят ко мне и просят научить их молиться. Я ставлю им вопрос: «Ты веришь в Бога, Который услышит тебя? Ты веришь в Бога, Который ответит? Ты веришь в реального, личного Бога, с Которым у тебя могут быть отношения?» И очень часто слышу в ответ: «Нет, вообще-то нет. Я верю в некую высшую силу, но не в конкретного, реального, личного Бога».

Тогда я предлагаю человеку не молиться, а вместо этого размышлять, читать Священное Писание и обдумывать его, пытаться найти в себе путь к конкретному и реальному Богу. Но никогда не следует пытаться молиться Богу, Которого нет, - это ложь и дело безнадежное. Большинство из тех, кто обращается к молитве в первый раз или в минуту какого-то прозрения, скажут: «Что-то не так. Я молюсь a Бог не отвечает. Я словно кричу в пустое небо». Думаю, на это можно ответить, что все ровно наоборот. Наша молитва - это ответ Богу, а не ответ Бога нам. Бог обращается к нам в Писании, в каждой встрече, во всех обстоятельствах нашей жизни. Он говорит с нами в нашей душе через ее порывы, через то, что апостол Павел называет «воздыханиями неизреченными» Духа в нас (Рим. 8: 26), и наш молитвенный ответ - словом, а иногда действием - это ответ на то, что Он уже сделал. Он проявляет инициативу, а мы отвечаем. И если бы мы чаще подходили к молитве вот таким образом, мы бы, наверное, почувствовали, что молиться стало гораздо легче.

Если бы мы брали отрывок из Писания не целую главу, а просто несколько стихов, выбранных или наугад, или из положенного на сегодня чтения, - читали бы эти слова, отвечали на них раньше всего всем своим существом, а затем, если нужно, погружались в их смысл, потому что часто нам нужно осмыслить значение тех слов, тех фраз в Писании, которые не всегда для нас очевидны, прозрачны, и затем давали бы себе побыть минуту в тишине - мы бы, возможно, могли услышать, что сказал Бог. Мы часто делаем одну ошибку: читаем отрывок из Писания и узнаем его - о да, я читал это так часто, мне даже не нужно снова этот отрывок просматривать, я могу его просто пропустить, я про него все знаю. Это ошибка, потому что это значит, что в нашем отношении к этим словам нет ничего личного. Если бы мы поняли, что в ту минуту, когда я открыл Писание и посмотрел на отрывок, Бог обратился ко мне лично и спрашивает: что ты на это ответишь? Спрашивает так, как родственник, друг, ребенок может сказать нам что-то, что мы, конечно, слышали сотни раз - но не от этого человека, не сегодня, не в виде обращения лично к нам.

А затем спросим себя: что в этих словах обращено лично ко мне и сегодня? Наши ответы могут очень различаться, если только мы не чересчур набожны. Если мы чересчур набожны, мы сфальшивим в ответ. Но что если мы просто будем честны (это редкость), если мы скажем: вот слова, с которыми Господь обращается ко мне, каков будет мой ответ?

***

По привычке мы, конечно, скажем «благоговение». Это неправда. Иногда это просто неправда, иногда ответа вообще нет, иногда мы отзываемся всем сердцем, а иногда отвечаем: нет, я не могу этого принять.

Все эти ситуации - ситуации молитвы. Если мы можем отозваться на отрывок всем сердцем, если можем сказать то, что сказали друг другу шедшие в Эммаус: «Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге?» (Лк. 24: 32) - значит, мы услышали, значит, Бог говорил с нами и Его слова достигли нас.

Следующий шаг - ответить. Первым ответом должна быть благодарность и радость: благодарность за то, что Бог говорил со мной, и радость, что сегодня, в этот самый момент я смог ответить, а не остаться бесчувственным, как камень.

А следующим за этим шагом будет сказать: Господи, Ты обратился ко мне - что я теперь должен сделать? Я видел Твой образ, и Ты сказал в Евангелии «Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же» (Ин. 13: 15) - как мне последовать этому примеру? Ты дал заповеди - как я могу последовать этим заповедям именно в моей жизни, не вообще, а в моей жизни?

Бывают моменты, когда отрывок из Писания совершенно нас не трогает. Мы знаем, что это очень волнующие слова, что в другие моменты они нас или кого-то другого растрогали, но сегодня по какой-то неизвестной причине мы не можем ответить.

Можно ведь и это превратить в молитву, обратиться к Богу и сказать: Господи, Ты, мой Бог, говоришь со мной, Ты изрек слова жизни, а во мне нет жизни, нет ответа на то, что Ты сказал. Какой стыд! Господи, прости меня, исцели меня, сделай что-нибудь со мной, чтобы я мог ответить. И если от стыда, от боли мы обращаемся к Богу - это и есть наша молитва.

А бывают моменты - и именно про такие моменты я сказал, что иногда нам требуется быть до конца честными, - когда мы скажем: нет, Господи, эту заповедь я не приму. Мы не говорим так бесчувственно и хладнокровно, но мы поступаем так постоянно. Кто из нас, если его ударят по одной щеке, действительно подставит вторую? Кто из нас может искренне сказать, что прощает своих врагов? Кто из нас способен ответить на заповеди блаженства?

Помню, как я проводил в нашем приходе беседу о заповедях блаженства и одна из пожилых прихожанок, которая действительно прошла в своей жизни через ад - революцию, войну, эмиграцию, - сказала мне: «Знаете, отец Антоний, тут сказано ,,Блаженны вы, когда будут поносить вас" и так далее - с меня этого хватит. Если вы это называете блаженством, я вам его оставляю, такого блаженства я себе не желаю». Она была честна, и я уверен, что ее честность была Богу более приятна, чем наше сконфуженное «О, да» в ответ на то, что мы не готовы принять и воплотить в своей жизни. Но если наша ситуация такова, почему не обратиться к Богу и не сказать: «Господи, это бремя для меня слишком тяжко. Мне недостает смелости, хотя, может быть, есть силы; или у меня нет сил, даже если есть желание; помоги мне!» Если бы мы так отвечали на слова Евангелия, мы бы могли молиться собственной молитвой, это было бы честным личным ответом в рамках личных отношений с Богом.

Можно развить эту мысль. Я говорил уже, что обстоятельства нашей жизни, люди, которых мы встречаем, каждый раз являются для нас поводом к молитве. Я имею в виду не длинные речи, обращенные к Богу, а крик, призыв.

Есть история для детей про мудреца, которому велено было найти ответ на три вопроса, иначе его прилюдно высекут. Как всегда бывает в таких историях, он ищет в книгах, ищет в мудрости прошлого, обращается к другим мудрецам, но ничего не находит. И вот в конце он уже возвращается в город, где его должны высечь, и встречает в поле девочку, которая пасет гусей. «Почему ты такой несчастный?» - спрашивает девочка. Мудрец объясняет. «И что же это за вопросы?» «О, не стоит и рассказывать тебе, ты их даже не поймешь». - «Но все же, что за вопросы?» «Первый вопрос: какой момент самый важный в жизни? Второй: кто самый важный человек в мире? А третий: что самое главное, что ты можешь сделать?» И девочка говорит: «Но это же очень просто! Самый важный момент в жизни - это сейчас; прошлое прошло, а будущее еще не наступило, сейчас - это все, что у тебя есть. Самый важный человек в жизни - это человек, с которым ты сейчас находишься, потому что никого другого не существует. А самое главное, что можно сделать в жизни, - это поступить правильно прямо сейчас по отношению к человеку, который находится рядом».

Если бы мы так смотрели на каждого встречного и на каждую ситуацию, в которой оказываемся, нас бы не беспокоила все время мысль «О, нет, опять кто-то звонит в дверь или по телефону; о, опять этот вопрос, который я слышал столько раз; о, то; о, сё».

Нет, мы бы говорили себе постоянно: «Вот кто-то, кого Бог послал или с вестью для меня, или чтобы я донес до него весть. Я должен слушать, потому что это может быть посланник Божий, а может быть, это я - посланник. Что мне сделать сейчас? (Потому что ,,сейчас" наполнено срочностью, а ,,позже" всегда наполнено временем.) Боже, научи меня слушать, Боже, скажи мне, что ответить, что сделать» и потом мы бы действовали, то есть произносили что-то, что рождается не от нашей мудрости, не от нашего знания, но что изливается из нашего сердца. А после обращались к Богу и говорили: «Господи, если я сказал что-то правильное, пусть это принесет плод, но если я сказал не то, что нужно, изгладь это из сердца и ума того, кому я это сказал, и прости мне мою слепоту, мою глупость».

Если бы каждый раз, когда мы встречаем кого-то или оказываемся в каких-то обстоятельствах, мы реагировали на них так, вся жизнь могла бы стать молитвой, то есть прямым, личным обращением к Богу - в надежде, в вере, в покаянии, в благодарности, в радости, в сокрушении сердца, в открытости, во внимании, в послушании - и это было бы молитвой, настоящей молитвой.

Митрополит Антоний Сурожский