Молитва из сердца
Молитвы, мне кажется, нам надо выбирать: в вечерних, утренних молитвах, в акафистах, в чиноположениях. Есть молитвы, которые ударяют нас в сердце, трогают, умиляют, которые уже стали отчасти опытом, не обязательно молитвенным, может быть, и житейским. И надо с этих молитв начинать, чтобы они растопили наше сердце, просветили ум, дали крепость воле, нашей устремленности к Богу. Иногда это не обязательно даже молитвы, которые положено читать в тот или другой момент, а молитвы, которые сейчас говорят мне что-то очень важное.
Я вам дам пример. Молитва, которой я часто начинаю молиться по вечерам, никакого отношения к вечерним молитвам не имеет, это молитва, которая положена после принятия пищи: Благодарим Тя, Христе, Боже наш, яко насытил еси нас земных Твоих благ; не лиши наси Небесного Твоего Царствия, но яко посреди учеников Твоих пришел еси, Спасе, мир дая им, приди к нам и спаси нас…
Я эту молитву говорю во множественном числе, как бы включая в нее, вернее, вмещая в свою душу всех тех, кто мне дорог, всех знаемых моих, всех тех, кого я помню, всех тех, которые когда-то прошли через мою жизнь, всех тех, кого я не сумел любить, когда можно было и надо было любить, - всех, всех без исключения, всю тварь… И когда я становлюсь так на молитву, я говорю: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий - я обращаюсь к Тому, Который так возлюбил и меня, и всех тех, кого я хочу помянуть, даже не помня их имена, - что я могу это сделать, превосходя себя, охватывая весь мир. И я Его благодарю.
И тут - не всегда, не каждый раз, потому что иначе те же слова могут превратиться в механическое повторение, - я начинаю думать: за что я Тебя, Господи, сегодня благодарю? Иногда за то, что Он меня создал, что я есть. Иногда с особенной силой за то, каким образом, чудом Он вошел в мою жизнь. Благодарю за то, что у меня были родители, которые меня любили, и которых я любил и люблю, и которые меня научили любить.
Я не буду сейчас говорить обо всем, о чем я могу благодарить Бога, - но вот это я вам дал как пример. И так можно долго, долго стоять, как бы проходя в памяти всю свою жизнь, все содержание своей жизни, и принося это в словах благодарности: «Боже! Ты мне все это дал… Никакими своими силами я не мог бы этого добиться, достичь, а Ты мне это подарил. И это - земное счастие, земная красота, радость земная». Но мы призваны к большему, да: к большему. И дальше идут слова: Не лиши нас и Небесного Твоего Царствия. «Вот это все, за что я Тебя благодарю, Господи, это не только земное, оно пронизано Твоей благодатью, оно освящено Твоим благословением, о, Боже, сделай, чтобы все земное в моей жизни было проникнуто, пронизано благодатью и присутствием Всесвятого Духа, чтобы все, все земное стало хоть зачаточно Царствием Небесным!…»
И оттуда так легко перейти к молитве о тех, кого мы на земле любили, кого мы за их жизнь и за их любовь благодарим, и особенно о тех, которые теперь почили в Царствии Божием. И о тех, о которых мы можем молиться с чистой радостью, и о тех, о которых - или, может быть, которым? - мы должны молиться скорбью…
***
Может быть, это вам кажется странным, непонятным: я это вам изъясню одним примером, который некоторые из вас уже знают, но есть такие вещи, которые можно повторять, которые нельзя забывать.
Мне пришлось встретить одного пожилого человека, ему тогда было столько лет, сколько мне теперь. Он у меня исповедовался, а потом сказал: «У меня есть проблема, которую я не сумел разрешить за всю жизнь, и никто не сумел ее для меня разрешить… можно вам сказать?» И он мне рассказал о том, как, когда был еще молодым офицером в Белой армии, в боях, он глубоко полюбил сестру милосердия, которая была в том же отряде, как и он; и она его полюбила. И они решили, когда только они смогут покинуть Крым и оказаться на свободе, вне боев, вне революции, вне страха, вне ненависти, они поженятся и войдут в рай земной. И во время боев и перестрелки эта девушка высунулась не вовремя, в тот момент, когда он стрелял, - и он ее убил. Он мне сказал: «Мне тогда было двадцать лет с небольшим. Прошло больше шестидесяти лет, и я не могу утешиться, не могу прийти в себя. Я обращался ко всем, кто мог мне помочь. Мне советовали исповедоваться, мне советовали причащаться, мне советовали милостыню давать - многое, многое мне советовали делать… А на душе остался этот камень и этот ужас».
Я ему тогда ответил, не от разума, а от порыва души, я ему сказал: «Вы обращались ко всем тем, кто ничем вам не мог помочь. Вы исповедовались перед священником, который вас прощал от имени Божия, но которому вы никогда зла не сотворили. Вы давали милостыню людям, которые эту милостыню брали и забывали вас. Единственный человек, к которому вы не обратились, - это Маша, которую вы застрелили в Крыму, в расцвете вашей взаимной любви…» - «А что же мне делать?» - «Вот когда вы соберетесь на ночь, сядьте в кресло и поговорите с Машей, скажите ей о том, как все произошло, как ужасно было для вас вдруг увидеть, что ваша пуля убила того человека, которого вы любили больше всего на свете, что вы погасили молодую жизнь, что вы убили свою жизнь и ее жизнь одним ударом, что вы покоя шестьдесят с лишним лет не могли найти. И скажите ей: ,,Маша, если ты смогла меня простить, помолись Господу, чтобы Он ниспослал в мое сердце, в мою душу мир, который я потерял столько десятилетий тому назад… »
Он поверил моему слову, и когда я его увидел на следующий день, он сказал: «Я исполнил ваш совет, и на меня сошел такой чудесный мир, который я никогда не переживал даже в самые счастливые времена, мир, который только Бог может дать, и уверенность, что Маша меня простила, и этот мир - это подарок от нее… Теперь я могу жить с радостью о том, что наша любовь неколеблема и что когда и я умру, будет дивная встреча между нами…» Иногда приходится именно так молиться об усопшем, иногда мы можем молиться с радостью о том, что его смерть была торжеством, торжеством вечной жизни.
Митрополит Антоний Сурожский, «Не могу, Господи, жить без Тебя!»
