Можно исправиться, когда твердо того захочешь
Вам, дети, впадшие по несчастию в какую-либо худую привычку, вам во утешение скажу я нечто, из чего бы вы увидели, что всякий порок исправить можно, когда твёрдо того захочешь.
Маша, премилая девочка, до шести лет возраста своего была утехою своих родителей. Потом, не знаю каким образом, заняла она негодные повадки. Когда, бывало, услышит она, что её за дурные поступки не хвалят, то всегда надувала губы. А когда кто-нибудь возьмёт нечто из её вещей, то она бросалась на того с такою злостью, что рада была его укусить. Если прикажут ей сделать, чего она не хочет, или откажут в том, чего ей хочется, то она или заворчит, нахмурившись, или, идя с сердцем из горницы, хлопнет изо всей силы дверью.
С тех пор отцу своему и матери наводила она великую печаль, и не было ни одного человека в доме, который бы её любил. Хотя часто приходила она в раскаяние и, сделавши худо, горько о том плакала, однако же вперёд от того не воздерживалась.
В один вечер (это было в Святки) вбежала она за матерью, которая в покрытой корзинке принесла нечто в другую комнату. Мать, не хотя, чтобы она тут была, велела ей выйти вон: тут-то насупилась она и хлопнула дверью так сильно, что окна задрожали.
Спустя полчаса мать кликнула её к себе. Как удивилась она, когда, вошед, увидела, что вся комната освещена была, а посередине стоял покрытый стол и на нём множество разных игрушек лежало! Она не могла выговорить ни слова.
— Подойди ближе, Маша, — сказала мать, — и прочитай вот эту бумажку.
Маша подошла и, развернув бумажку, которая поверх игрушек лежала, нашла в ней сии слова: «тихому дитяти в награждение за его послушание». Она тотчас потупила глаза.
— Ну, Маша, — спросила мать, — для кого же это?
— Не для меня, — отвечала Маша, и слёзы навернулись у неё на глазах.
— Вот здесь другая бумажка, — сказала мать, — посмотрим, тут не о тебе ли сказано.
Маша прочитала: «упрямому и непослушному дитяти, которое признается в своём пороке и захочет исправиться».
— Это я, это я! — вскричала она и бросилась с горькими слезами к матери своей на шею.
Мать её также заплакала и от печали, что видела дочь свою в худом поведении, и от радости, что привела её к раскаянию.
— Ну так возьми их себе, когда они твои, — сказала она, помолчав несколько, — и дай Бог, чтоб ты сдержала твоё теперешнее обещание.
— Нет, матушка, — отвечала Маша, — я не хочу их прежде взять, покудова не буду такова, как в бумажке написано. Возьмите вы их к себе, и тогда мне пожалуйте, когда я подлинно таковою сделаюсь.
Сей ответ весьма обрадовал мать; она убрала всю игру в сундучок и, отдавая от него дочери ключ, сказала:
— На, Машенька, держи его у себя, и когда ты сама почувствуешь, что ничего худого не делаешь, то бери себе игрушек сколько хочешь.
Шесть недель прошло, как Маша ни одного проступка не сделала, и вела себя весьма порядочно. После того в один день приласкалась она к матери и печальным голосом у неё спросила, может ли она теперь взять несколько игрушек.
— Возьми, душа моя! — сказала мать с умилением и поцеловала её. — Но скажи мне, каким образом отстала ты от своих дурных привычек?
— Я всегда их имела в памяти, — отвечала Маша, — и всякое утро и вечер молилась Богу, чтоб он помог мне от них отстать. Таким образом в короткое время они мне омерзели.
Мать пролила радостные слёзы, Маша получила игрушки, и все в доме стали её любить.
И так твёрдое намерение и молитва могут и детей избавлять от пороков.
Мать рассказывала однажды сию счастливую перемену при некоторой девушке, которая таким же подвержена была порокам. Она так этим была тронута, что вознамерилась тотчас последовать Машенькиному примеру, чтоб столько же, как она, сделаться любви достойною. И сие ей также удалось. И так Маша не только сама исправилась и стала счастлива, но сделала то, что и другие дети, глядя на неё, исправлялись.
Из первого в России журнала для детей “Детское чтение для сердца и разума”
