Мученическая кончина отца Владимира Хлынова
1930–1932 годах прошла самая мощная к тому времени волна репрессий против священнослужителей Русской Православной Церкви и крестьянства… 1 февраля 1932 года, отец Владимир был арестован в городе Свердловске.
Но есть и вероятность, что к 1 февраля он был доставлен в Свердловск прямо из ссылки в Обдорске. В постановлении на арест отца Владимира говорится, что он «достаточно изобличается в том, что состоял в церковно-монархической организации «Союз Спасения России» и вел антисоветскую работу».
Полагаем, что отец Владимир Хлынов был лишен свободы «в плановом порядке», когда брали «под гребенку» уже практически всех «церковников». А возможно, следователь, просто заметил в чьих-то показаниях его фамилию.
На допросах свое участие в подпольной организации и антисоветской деятельности батюшка отрицает и ни на кого ложных показаний не дает. Хотя по ходу показаний несколько имен отец Владимир называет, но это не было «наводкой» или оговором. Следователю удалось получить сведения об эвакуации серебряной раки из-под мощей святителя Иоанна (Максимовича). Батюшка говорит, что делал это по указанию епископа Иринарха (Синеокова-Андриевского), но, разумеется, что без благословения епархиального архиерея вывезти раку было невозможно.
Упоминаемый отцом Владимиром священник Николай Алексеевич Пятницкий также проходил по делу «Союза Спасения России», но после окончания следствия, длившегося полгода, был выпущен на свободу.
Названные отцом Владимиром Елена Евгеньевна Аксенова, 1873 года рождения, и Антонина Федоровна Ратанова, 64 лет, были арестованы через два дня после допроса батюшки — 4 февраля 1932 года. Они фигурируют в другом групповом деле на 10 лиц (делопроизводство по «Союзу Спасения России» было разбито на множество частей). В этом деле есть копия вышеприведенного протокола допроса протоиерея Владимира Хлынова, но обвинения на Елену Аксенову и Антонину Ратанову строились не на показаниях отца Хлынова, а на обширных обвинительных показаниях иподиакона Алексея Крекова, данных им еще 28 января 1932 года (где был упомянут и отец Владимир Хлынов), то есть до вышеприведенного допроса отца Владимира от 2 февраля 1932 года.
Упоминаемые отцом Владимиром Хлыновым архиереи Иосиф (Петровых), Синезий (Зарубин), Виктор (Островидов), Алексей (Буй) подверглись гонениям ранее и проходили по другим делам.
Во время заключения семью Хлыновых постигло новое несчастье. В 1931 году скончалась дочь Елена, а 10 апреля 1932 года от воспаления легких умерла вторая дочь — Зинаида. Успел ли узнать об этом пастырь — неизвестно.
Общее обвинительное заключение по делу, по которому проходил протоиерей Владимир Хлынов, составило 68 листов. В преамбуле говорится, что отец Владимир был «академиком», руководившим периферийным отделением «Союза Спасения России», якобы сформированным в составе 14-го благочиннического округа. Далее повествуется, что в 1918 году протоиерей Хлынов был связным епископа Гермогена с Царской семьей, а сам владыка Гермоген играл руководящую роль в организации, ставившей «целью освобождение Николая Романова». Также говорится, что протоиерей Хлынов «вдохновлял белых на борьбу с большевиками», вывез серебряную раку весом 35 пудов [560 кг], «инсценируя это увозом «мощей», дабы не дать над ними надругаться большевикам (на самом деле мощи были тайно выкинуты из раки и зарыты в соборе)».
По списку в общем обвинительном заключении отец Владимир шел четвертым, сразу вслед за «главарями»: епископами Иринархом (Синеоковым-Андриевским), Серафимом (Коровиным), Иоанном (Братолюбовым).
Для отбытия наказания батюшка был этапирован в Среднеазиатский исправительно-трудовой лагерь (САЗЛАГ) ОГПУ в город Ташкент, куда попали не менее 11 осужденных по делу «Союза Спасения России».
На то время САЗЛАГ был едва ли не самым страшным лагерем в СССР. В период 1931–1934 годов он занимал первое или одно из первых мест по смертности заключенных. На 1932-й год в лагере находилось по среднегодовым показателям 17 723 заключенных, умерло 4 378 (26,3%), в 1933 году
— 18 286, умерло — 4 766 (25,8%), в 1934 году — 20 494, умерло 1 727 (8,42%)355.
Исследователь смертности в пенитенциарных системах XX века Михаил Юрьевич Наконечный определяет САЗЛАГ как «лагерь перманентной катастрофы».
В 1932–1933 годах смертность в САЗЛАГе в мирное время аналогична смертности в Бухенвальде СС во время Второй мировой войны. Основные причины смертности: абсолютная антисанитария и недоедание. В САЗЛАГе нередко умирали и от малярии, болезни сопровождаемой высокой температурой, лихорадкой, болью в суставах, судорогами, нестерпимыми головными болями и ишемией головного мозга.
Также отметим, что в Ташкенте среднесуточная температура воздуха в мае 1932 года составляла 25 С°, июне — 26 С°, июле — 28 С°, средняя дневная температура в мае равнялась 32 С°, июне — 33 С°, июле — 35 С°. В то же время в июне–июле 1932 года осадков в Ташкенте не выпадало. Для сравнения, в Салехарде, где отец Владимир Хлынов отбывал ссылку перед последним арестом, средняя температура в мае составляла –0,5 С°, июне — +9,5 С°, июле — +14 С° с большим количеством осадков.
Такие перемены климата не могли не сказаться на здоровье уже далеко не молодого человека. Протоиерей Владимир Хлынов, которому в 1932 году исполнилось 57 лет, уже переживший Соловки, также с катастрофическим уровнем смертности, выросший в сибирском климате, из южного лагеря уничтожения под Ташкентом не вернулся.
О смерти отца Владимира семье не сообщили. Это было очередной и обычной для чекистов подлостью. В 1930-е годы на запросы родственников о судьбе заключенных не отвечали, чтобы мучились и гадали, жив ли родной человек… Семья Хлыновых считала, что батюшка погиб в 1938 году.
В 2014 году, после многих усилий, благодаря посредничеству митрополита Ташкентского и Среднеазиатского Викентия (Морарь), через Информационный центр МВД по Республике Узбекистан было установлено: священник Владимир Хлынов скончался 10 августа 1932 года.
Он смог выдержать в САЗЛАГе всего три месяца.
В 1990 году все участники сфабрикованного дела о «Союзе Спасения России», в том числе отец Владимир Хлынов, были реабилитированы.
Черты личности пастыря
В завершение еще раз окинем взором земной путь отца Владимира. Первое, что вызывает сердечное удивление, — это многочисленные послушания, которые он успел понести на ниве церковного служения. Видно, что батюшка был неплохим «управленцем», но на должностях своих не зачах и не стал бездушным бюрократом. Впрочем, по сути и логике развития событий, в которых он участвовал или был их очевидцем, этого и не могло произойти — пик административной деятельности священника пришелся на годы страшных потрясений: 1917–1919. За это время власть в Тобольске поменялась пять раз, жизнь постоянно преподносила все новые и новые «сюрпризы». В такой ситуации кажется понятным, что не желание, чтобы ему послужили, а желание самому послужить двигало духом отца Владимира.
Причем чувство долга перед Церковью не покидало его ни до, ни после революции. Пастырь всегда «горел» своей работой, несмотря на разительные перемены в духовной ситуации и бытовых условиях, произошедшие после 1917 года. Полагаем, что именно смирение, в том числе в новых обстоятельствах, и остро переживаемое чувство долга роднит отца Владимира с Императором Николаем II.
В 1918 году отец Владимир удостоился чести служить у Царской семьи. Ко времени революции апостасия (отступничество) по отношению к Императору глубоко проникла в духовное сословие, что очевидно в том числе из фактов, приведенных в данной книге. И, может быть, промыслительно, что среди хулы и клеветы, неуважения и безразличия, которым подверглась Царская семья, в том числе от многих представителей православного духовенства, последним духовником Венценосцев стал тот, кто не опорочил себя революционными выступлениями в марте 1917 года. Отметим: такое было редкостью. И на последних допросах 1932 года отец Владимир не проронил об Императоре и его Семье ни одного плохого слова.
Не участвовал пастырь и в обновленческом движении (политически «левом», «поповской революции»), верно разобравшись в непростой ситуации, сложившейся в Церкви после большевистских провокаций. Заметим, что даже будущий многолетний предстоятель Русской церкви митрополит Сергий (Страгородский) короткое время состоял в обновленчестве, как и тобольский архиерей Николай (Покровский). В 1923 году, в отсутствие православного архиерея, отец Владимир все свои богословские знания и опыт административной работы положил на борьбу с обновленчеством в Тобольске. В 1927 году он не поддался на «иосифлянский» раскол ревнителей «справа», оставшись в подчинении у Патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия.
Отцу Владимиру были присущи характерные черты, которые, как кажется, нельзя не отметить.
Трудолюбие и целеустремленность. Такие свойства души прослеживаются у будущего пастыря с детства, что видно по его старанию получить хорошее образование, которое далось совсем непросто.
Чуткость души, умение сострадать и быть благодарным видны из трудов отца Владимира в 1917– 1919 годах, в частности, по сохранению памяти владыки Гермогена (Долганёва), благодаря которому он и получил целый ряд руководящих должностей.
Мужество и смелость. Эти свойства хорошо заметны из проповедей отца Владимира в 1917 и 1918 годах, а также из писем, нелегально переданных из тюрьмы на волю в 1930 году (где, в частности, содержалась критика коллективизации). С мужеством и смелостью, полагаем, сопряжены: честность, порядочность, нелицемерие, сила исповедовать правду.
Терпение, выдержка, такт, способность быть спокойным в сложных ситуациях, взвешенность характера и умение держаться очевидны из писем отца Владимира в «Помощь политическим заключенным» в 1926 и 1931 годах, а также из документов следствия 1932 года.
Все названные свойства души не могли быть укоренены в сердце без доброй нравственности батюшки, проявившейся в том числе в семейности, многодетности, любви к одной женщине.
Так перед нами вырисовывается личность, весьма располагающая к себе: волевая, но тонкой душевной организации и ума.
Протоиерей Владимир Хлынов прошел тюрьмы, концлагерь, ссылку, исправительно-трудовой лагерь… Со времени возвращения пастыря из белой Сибири в красный Тобольск из 12 последующих лет около пяти пришлись на советские застенки.
Христианский подвиг священника не был громким, он шаг за шагом шел к нему всю жизнь. Цельный и чистый духовный путь логично завершился мученической кончиной.
Особый смысл прославления
Отец Владимир, как почти все его современники, не предполагал, что через 100 лет Царственные мученики раскроются нам великими страстотерпцами земли Русской, станут нравственным идеалом для многих уже в XXI веке. При этом батюшка прошел такой же путь страданий, что и Государь, через поругание от тех же палачей — и Царь, и духовник воплотили в себе судьбу народа, олицетворили ее.
Хотя батюшка разделил судьбы многих — сотен тысяч, миллионов замученных и убитых, его путь особый: именно в лице отца Владимира Хлынова произошло последнее сакральное единение священнослужителя с Помазанником Божиим в таинстве исповеди, общей молитве и совместного принятия Святых Христовых Тайн.
Ныне Государь канонизирован, что явилось своего рода покаянием русского народа за позор революции, а при тайнодействии прославления Царского духовника может восполниться сущностный изъян во взаимоотношениях Церкви и Царя. На рану отчуждения священства и Помазанника Божия в 1917 году, на раскол Царства и Церкви, случившиеся в революцию, в мистической глубине возольются «вино и елей», рана может быть уврачевана.
На сакральном уровне это может дать толчок к духовному оздоровлению нашего Отечества сегодня.
К.Г. Капков, руководитель научно-исторического отдела Николо-Сольбинского монастыря
