Надежный способ прожить долго, здорово и весело

Кто из вас, любезные дети, желает дожить до глубокой старости и при том всегда быть здоровым и веселым, тот пусть прочитает и употребит в свою пользу следующий способ, который сообщает вам один из ваших друзей. Вот что он пишет.

Я читал в ведомостях, что в Англии, близ Лондона, умер один человек, который жил сто десять лет, не был никогда болен, но всегда был бодр и весел. Прочитавши это, я тотчас отписал в Лондон к приятелю, прося его, чтоб он уведомил меня, каким способом этот человек мог дожить до такой старости и при том всегда быть здоровым и веселым?

Приятель отвечал мне: «Он был ко всякому ласков и услужлив; никогда в жизни своей ни с кем не ссорился; не ел и не пил никогда более, как сколько нужно для утоления голода и жажды; при том с самых молодых лет был прилежен и трудолюбив; и сим-то способом дожил он до такой старости».

Я записал это в памятную мою книжку, в которую обыкновенно записываю все то, чего не хочу забыть.

Вскоре потом еще читал я в ведомостях, что в Швеции, близ Стокгольма, умерла женщина на 115 году от роду, которая никогда не была больна, но всегда была здорова и весела. В тот же день отписал я в Стокгольм, чтоб меня уведомили, как могла эта женщина прожить так долго и при том быть всегда здоровою и веселою?

Мне отвечали оттуда: «Она всегда любила чистоту и опрятность; не только всякий день умывала лицо и руки, но и часто окачивалась студеною водою; при том не ела никаких лакомств и сахарных конфектов, не пила кофе, чаю и вина; и сим-то способом дожила до такой старости».

Я записал и это в памятную мою книжку.

В третий раз читал я в ведомостях, что в России, близ Петербурга, умер один человек, который прожил 120 лет, никогда не был болен, но всегда был здоров и весел. Я писал и в Петербург, чтоб меня уведомили, каким способом этот человек мог дожить до такой старости, и при том всегда быть здоровым и веселым?

Мне отвечали: «Он вставал всегда рано; ложился спать прежде полуночи; не спал никогда больше 7 часов; никогда не бывал празден; работал часто много на вольном воздухе, а особливо в своем саду; не сидел и не ходил, согнувшись, но всегда сидел и ходил прямо; не брал никогда участия в роскошных забавах городских людей, и сим-то образом дожил он до такой старости».

Это также записал я в памятную мою книжку.

Наконец еще нашел я в ведомостях, что в Шотландии, близ Эдинбурга, и ныне живет старик, имеющий сто двадцать лет от роду, и что он также никогда не бывал болен, но всегда здоров и весел. Я писал в Эдинбург, и просил, чтоб уведомили меня, как он мог дожить до таких лет и при том быть здоровым и веселым?

Мне отвечали оттуда: «Он поступал так же, как старый англичанин, старая женщина в Швеции и старый россиянин; сверх же того с самых молодых лет привыкал к суровой жизни; никогда не жаловался ни на стужу, ни на жар; не одевался слишком тепло, и не спал на мягкой постели; употреблял всегда самую простую и натуральную пищу; особливо ж славится он тем, что в молодости почитал своих родителей, и учителей своих слушался. Вот каким способом дожил он до такой старости».

Записавши это, подумал я: «Глупо бы я сделал, если б не стал подражать этим людям». Итак, я написал все, что узнал о сих старых и счастливых людях, на белую доску, и повесил эту доску над письменным моим столиком, для того, чтоб всегда иметь перед глазами правила, по которым должно поступать, дабы прожить столь же долго и весело, как они жили.

Всякое утро и всякий вечер я прочитывал мои правила и старался их по возможности исполнять. С того времени, как начал это делать, стал я гораздо здоровее и веселее. Прежде почти  всякий день чувствовал я головную боль, а ныне едва ли в три месяца однажды ее чувствую. Прежде всегда бывал у меня насморк, кашель, или резь в желудке, как скоро выходил я из комнаты в дождливую, снежную или ветреную погоду; а ныне выхожу всякий день и во всякую погоду, не опасаясь насморку, кашлю и резу в желудке. Прежде не мог я проходить ни получаса не уставши и не ослабевши или без того, чтоб голова у меня не закружилась; а ныне могу пройти верст пятнадцать, не уставши, не ослабевши и голова у меня не кружится.

Вы можете себе представить, сколько я этому радуюсь, для того что быть всегда здоровым и бодрым весьма хорошо.

Однако ж не все мне удается, и я не могу делать всего того, что делали старые люди, о которых я вам рассказывал. Например, я перестал было пить кофе, но должен был опять начать употреблять его для того, что без него не могу я ничего писать.

Это было мне весьма прискорбно. Я писал в Эдинбург к старому шотландцу, и спрашивал его, от чего это происходит, что я не могу во всем точно ему подражать?

Старый шотландец отвечал мне, что это происходит от того, что я не с самого детства начал так жить, и что мне уже поздно привыкать точно к такой строгости, какую он наблюдает. Однако ж он советовал мне не переставать сколько силы мои позволят, подражать ему, дабы по крайней мере прожить долее и быть здоровее тех, которые не так поступают.

Получив этот ответ, думал я: «Ах! если б я  был еще молод! как бы стал я стараться наблюдать все, что надобно, дабы прожить так же как жили старые люди. Ах! если бы кто-нибудь сказал мне все это в моей молодости! Счастливые дети, которые все это исполнять могут! Им ничто не препятствует быть здоровыми и бодрыми, и прожить столь же долго, как те старые люди, о которых я рассказывал. Счастливые дети!»

Из первого в России журнала для детей “Детское чтение для сердца и разума”