О любви Христовой
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Любите друг друга так, как Я вас возлюбил (Ин 15:34). Эти слова доходят до нашего сердца, радуют нашу дущу, а вместе с этим их выполнить, воплотить в жизнь нам кажется таким трудным подвигом.
О любви можно сказать на разных плоскостях. Есть простой, обычный опыт любви, как друг друга любят члены одной семьи, как отец и мать любят своих детей, как дети ответно отзываются на эту любовь, как соединяет радостная, светлая любовь жениха и невесту. Это любовь, которая является радостью, светом, которая пронизывает всю тьму обычной жизни. Но и в ней есть хрупкость и несовершенство. Вы, наверное, знаете, как дети бывают любимы родителями, но равно отозваться на эту любовь дети бессильны. Мгновениями — да, они отзываются до глубины, но не постоянно. Вы знаете, как между братьями и сестрами есть основная любовь, а вместе с тем она не охватывает их до конца. И поэтому говорить, что такая простая, естественная человеческая любовь является исполнением заповеди Христовой, что она является уже на земле Царствием Божиим, пришедшим в силе, еще нельзя.
О чем же речь идет? Христос нам говорит, что мы должны любить друг друга. Он не делает никаких различий. Что Он этим хочет сказать? Он, мне кажется, хочет сказать, что мы должны каждого человека, каждого встречного и поперечного, знакомого и незнакомого, чужого, привлекательного или нет, оценить: это человек с вечной судьбой. Это человек, которого Бог из небытия призвал к жизни с тем, чтобы он сделал свой неповторимый вклад в жизнь человечества. Этот человек может нам по-человечески не нравиться, он может быть нам чужд, он может нам быть непонятен — но он Богом был вызван и поставлен в мир, чтобы внести в этот мир что-то, чего мы не в состоянии внести. И больше того: он поставлен на моем пути жизни для того, чтобы мне нечто открылось. Открылась бы мне, во-первых, моя неспособность видеть всякого человека как икону. Умеем ли мы друг на друга так смотреть? Я боюсь, что нет. Есть люди, которые нам близки, дороги, а другие в лучшем случае просто чужды.
И вот на этих «чужих» людей нам надо обратить особенное внимание, потому что они перед нами ставят вопрос: ты со Христом или без Него? Этого человека, которого Христос возлюбил до смерти крестной, ты знать не хочешь. Он тебе чужд, он тебе непонятен, тебе нет дела до него. Если бы его не было на свете, тебе было бы так же просто и хорошо. Разве это христианская любовь? Мы должны научиться на каждого человека, который встречается нам, посмотреть и сказать: это — икона Христова, это образ Божий, этот человек — посланник Божий. Он послан для того, что. бы чему-то меня научить, чтобы мне принести нечто, чтобы передо мной поставить вопрос, требование Божие... Иногда мы это умеем делать через некоторое время; а иногда мы не умеем это делать до момента, когда уже как будто и поздно.
Мне вспоминается разговор с одним русским священником ранней эмиграции, который был воином в Белой армии, который все года своей эмигрантской жизни посвятил борьбе в большевизмом, который всей душой отвергал Сталина. В какой-то момент он узнал, что Сталин умер. И в тот момент с ним случилось что-то, чего он не ожидал; он подумал: «А вдруг Бог судит Сталина так, как я его судил и до сих пор не могу перестать судить?! Я его ненавидел; неужели Бог, когда Сталин станет перед Ним, его встретит ненавистью, отвержением, и не на время, а на вечность?! И я помню, как он мне сказал, что пришел в такой ужас о себе, что бросился в алтарь, бросился на колени, и сказал: «Господи, прости меня за ненависть, которую я имел к этому человеку! Он теперь перед страшным судом; Господи, не прими мое осуждение против него». Это — крайность; это такое положение, в котором никто из нас не находится и, дай Бог, не попадет; а кто знает? Сколько есть людей, которых мы не любим, не принимаем, отвергаем, хотя не в такой мере...
И вот подумаем, на каком уровне любви мы находимся. Находимся ли мы на уровне любви детей к родителям? невесты и жениха друг ко другу? неразлучных друзей, которым никогда не пришлось столкнуться с болью и с отрицательными свойствами любимого? Или находимся мы в положении тех людей, которые окружены чужими, для которых ближний не существует? Я люблю ближнего, поскольку он мне не мешает жить, но отвергаю его в тот момент, когда он становится на моем пути? Если мы так можем думать о ком бы то ни было (и я уверен, что мы думаем так о многих людях вокруг нас), то мы еще не научились, что значат Христовы слова: Любите друг друга, как Я вас возлюбил... Он каждого из нас возлюбил не за его добродетель, не за его красоту, не за то, что он хорош, а потому что ему так нужна любовь для того, чтобы стать человеком, для того, чтобы опомниться, для того, чтобы стать новой тварью, чтобы жизнь в него вошла...
Посмотрим друг на друга, хотя бы в нашем храме, хотя бы среди наших знакомых, и поставим вопрос: люблю ли я этого человека такой любовью? А если нет, то я еще не начал любить любовью Христовой. И как это страшно! Как страшно подумать, что когда-то я встану перед Богом, вокруг меня будут люди, которых я знал всю жизнь, и я скажу: «Этих людей я никогда не любил, и не люблю, и знать не хочу. Я хочу войти в Твой рай, Господи; там им места нет, так же как нет места им в моем сердце на земле!» Подумаем, потому что эта заповедь Христова: Любите друг друга, как Я вас возлюбил (Ин 15:12) — не простая заповедь; она требует от нас совершенно нового оборота в жизни. Подумаем, подумаем даже просто о том человеке, который рядом с нами сейчас стоит: он нам свой или он нам чужой? Он существует для меня или просто не существует? А если существует, то в какой мере? Как?..
Подумаем об этом. Потому что рано или поздно мы станем перед Христом, Который скажет нам: «Я для этого человека пришел в мир, Я для этого человека умер на Кресте. И если ты его отвергаешь, то ты весь Мой подвиг любви отвергаешь; ты делаешься чужим Мне по собственному выбору». Аминь.
Митрополит Антоний Сурожский, 8 сентября 2002 г.
