О понятиях лавры и ставропигии

О понятии лавры

С древних времён некоторые монастыри Восточно-христианской Церкви имели особый церковно-юридический статус. С принятием Русью христианства ею были восприняты многие особенности восточного канонического права, в том числе и присвоение отдельным монастырям статуса лавры и ставропигии.

Для лучшего уяснения этих понятий необходимо обратить внимание, во-первых, на их происхождение, во-вторых, на историю этих учреждений, в-третьих, на их современные особенности.

Древнее ионическое (древнегреческое) слово «лавра» (Λαύρα) имело множество значений и их оттенков. Оно могло обозначать улицу, проход, посёлок[1]; некую часть города, населённую местность[2]; могло быть переведено в качестве прилагательного как «широкий», «многолюдный»[3] и т. д. Дальнейшая эволюция этого понятия постепенно делает его неразрывно связанным с бытием христианской Церкви. Первоначально «лаврою назывались в Александрии те улицы, где была построена какая-нибудь церковь»[4]. Вопрос о том, в какой из стран Востока данное понятие стало непосредственно ассоциироваться с монашеской общиной остаётся открытым. По одной из версий эта связь возникла вскоре после зарождения монашества одновременно в Египте и Палестине: «лаврами можно назвать уже иноческие посёлки близ места подвигов Антония в Египте и Илариона в Палестине»[5].

По другой версии это название применительно к монашеским общинам впервые «появилось в Палестине, где монахи были вынуждены собираться в возможно большем числе и ограждать свои жилища стенами, из опасения нападений со стороны кочевников бедуинов. Так лаврой назывался еще в VI в. монастырь св. Феодосия Великого (умер в 529) близ Иерусалима»[6].  

 Историк русской Церкви, специалист в области монастырской жизни и будущий епископ Амвросий (Орнатский) (1778-1827) в начале XIX века писал: «Имя лавра первоначально в гражданском смысле, а особливо в Александрии значило целый квартал города, или целый приход, принадлежащий какой-нибудь церкви. По подобию сего целая слобода или улица келий монашествующих, по пустынному правилу порознь, а не совокупно живших, под одним однако ж настоятелем, и только по праздникам сходившихся в общую церковь, называлась лаврою.… После того лаврами начали именоваться многолюдные и обширные монастыри, каковы были Лавры Св. Евфимия, Св. Герасима при Иордане, Св. Харитона и Кирияка, и Св. Саввы во Иерусалиме. В Афонской горе заселённой многими монастырями, каждый почти монастырь свой монахи именуют лаврою»[7].

Действительно,  «в цветущую пору монашества IV – VI вв.» на Востоке возникает множество обителей, носивших название лавр. Помимо перечисленных выше, к наиболее известным из них можно отнести Новую лавру и лавру преп. Иоанна Хозевита[8]. Всего св. Савва (439-532) в Палестине основал семь лавр[9]. Упомянутая выше лавра св. Саввы Освященного близ Иерусалима прославлена пребыванием в ней св. Иоанна Дамаскина; знаменита также древнейшая на Афоне лавра св. Афанасия[10].

 Понятие лавры стало известно на Руси в скором времени после принятия христианства, и уже великий князь Андрей Боголюбский в 1159 году даровал этот статус Киево-Печерскому монастырю и «повелел состоять под непосредственным ведением своим и Константинопольского Патриарха, и наименовав оный лаврою и ставропигиею, по примеру таковых же находящихся в восточных греческих Церквах»[11].

Однако необходимо заметить, что вплоть до XVIII века не было чётких критериев и нормативных процедур присвоения монастырю наименования лавры, поэтому в силу различных причин так могли называть большое количество русских монастырей. «В России многие монастыри, когда славились пред прочими преимущественным числом своей братии, то присвояли себе именование лавр, и сим титлом именованы были даже в грамотах. Такое название имели в XVII веке монастыри Чудов, Саввино-Сторожевский, Антония Римлянина, Кирилло-Белозерский, Глушицкий и другие. Но с XVIII века в Российской Церкви титло сие соделалось иерархическим преимуществом трёх только первостепенных монастырей, Киево-Печерского, Троице-Сергиева и Александро-Невского»[12]. В 1831 г. статус лавры приобрёл Почаевский монастырь. Таким образом, в дореволюционной России существовало четыре лавры.

Однозначного ответа на вопрос, какие характерные черты того или иного монастыря позволяют присвоить ему наименование лавры, не появилось и после изменений, произошедших в церковной жизни XVIII века. В большинстве источников в качестве одного из главных условий называется большое количество храмов и насельников монастыря[13]. Однако далеко не все крупные монастыри назывались лаврами. Другие часто упоминаемые условия – это богатство обители,[14] а также её важность[15]; некоторые авторы называют лавры «знатнейшими монастырями»[16]. Но, несмотря на это существующие лавры далеко не всегда удовлетворяли перечисленным выше критериям. Например, наряду с древними, сыгравшими огромную роль в духовной, культурной и светской истории: России Киево-Печерской и Троице-Сергиевой Лаврами, существовали сравнительно «молодые» и несравненно менее знаменитые. Так, учреждение Александро-Невской Лавры относится к 1797 году, а Почаевской – лишь к 1833 году. Причём своим появлением эти лавры во многом обязаны именно политической воле императоров: в первом случае – Павла I[17], во втором – Николая I[18].

В административном отношении лавры в досинодальную эпоху подчинялись Константинопольскому Патриарху, затем – митрополитам, позднее – Патриархам всея Руси; в синодальную эпоху – Святейшему Синоду; после восстановления патриаршества – снова Патриарху Московскому и всея Руси.[19].

По сути, наименование: лавра – это просто почетный титул, (как правило, ставропигиального монастыря).

За всю историю монашества ни один женский монастырь не получал статуса лавры. Из этого, однако, не следует вывода о том, что такой прецедент невозможен в будущем. Женские монастыри с самого их возникновения (почти одновременно с появлением монашества) не находились в приниженном положении по отношению к мужским. Напротив, в первые века существования иночества основатели древнейших мужских монастырей активно способствовали росту числа монастырей женских. Так, первую женскую обитель основал святой Пахомий для своей сестры Марии, а блаженный Иероним позднее перевёл расширенные правила святого Пахомия для основательницы женского монастыря на Масличной горе римлянки Павлы († 404)[20].

Преподобный Серафим Саровский в своём предсказании о будущем Дивеевского монастыря говорил об обретения женской обителью статуса лавры: «Ещё не было и нет примеров, чтобы были женские Лавры, а у меня, убогого Серафима, будет в Дивееве Лавра. Лавра-то будет кругом, то есть за канавкою, в обители матушки Александры… у ней могут жить в обители и вдовы, и жены, и девицы, а киновия будет только в канавке… в обители моей будут одне лишь девицы»[21].

Таким образом, факт отсутствия женских лавр в прошлом не может исключать появление таковых в будущем. Основным неформальным ограничением к этому может послужить отсутствие традиции или прецедента в многовековой истории Церкви. Никаких формальных (догматических, экклезиоло́гических, исторических и т. д.) запретов или ограничений для этого не существует.

О понятии ставропигии

Греческий термин «ставропигия» состоит из слова σταυρος, которое переводится как «крест» и слова πήγνυμι или πηγνὺω, означающего «утверждаю», «вбиваю»[22]. Таким образом, дословный перевод этого понятия может произноситься как «крестоводружение».

Это слово указывает на древнее по происхождению символическое действие, влиявшее на последующий канонический статус монастыря, где оно проводилось. «Ставропигия, то есть крестоводружение, первоначально значило самоличное действие и право епархиального епископа водружать крест на основание каждой церкви и монастыря в своей епархии. Сие право епископам принадлежало по силе 4 правила Халкидонского четвёртого Вселенского Собора и по 131 заповеди Юстиниановой. Но некоторые созидатели церквей и монастырей, дабы отличить оные от прочих преимуществом, начали испрашивать у Патриархов право быть оным непосредственно под их собственным ведомством, а не под епархиальными епископами. Почему в знак сего исключительного преимущества Патриархи или сами лично водружали на основание храма того крест, или с молитвословием благословив оный посылали чрез других. С тех пор монастырь тот со всею братиею и подчинёнными, или церковь с клиром своим и приходом исключались из-под ведомства местного своего епископа и именовались просто ставропигиею или Патриаршею ставропигиею. Все касающиеся до того монастыря, или до того прихода духовные дела ведал уже сам Патриарх, или его экзарх, либо обходник»[23].

Крест, устанавливаемый при даровании монастырю ставропигиального статуса, водружается «позади святой трапезы (престола) и украшается иногда каменьями, золотом»[24].

По древней традиции ставропигиальным правом во всех епархиях своей области мог пользоваться каждый Патриарх, а ставропигиальное право Константинопольского Патриарха распространялось по всему Востоку, в том числе и вне его области[25].

На Русь институт ставропигии пришёл либо одновременно с принятием христианства, либо вскоре после этого. Причём как на Востоке, так и на Руси помимо ставропигии существовала ещё одна форма независимости монастырей от епархиальных архиереев. Специалист по каноническому праву профессор В.Г. Певцов писал: «Ещё в греческой Церкви вошло в обычай то, что некоторые монастыри принимались в ведение Патриархов и становились зависимыми только от них, а не от епархиальных архиереев (делались ставропигиальными). Этот обычай перешёл и в Россию. Но у нас в прежние времена, кроме того, что иные монастыри подчинялись только высшей церковной власти (или греческих Патриархов, или всероссийских митрополитов и Патриархов), весьма многие из них состояли под покровительством царей и князей, от которых получали несудимые грамоты, освобождавшие эти обители от суда и ведения местного архиерея. В таких княжеских и царских монастырях всё управление делами монастырскими (кроме дел чисто духовных) и назначение властей подлежало ведению их покровителей. Несмотря на то, что соборы русские издавали постановления против таких, несогласных с канонами, отчуждений монастырей от епархиальной власти, это продолжало существовать до времён церковных реформ в начале XVIII века, когда все монастыри подчинены были епархиальным управлениям»[26].

Впрочем, вопрос о том, мог ли ктитор, лицо светское, вмешиваться в духовное управление монастырём, зависел, главным образом, от личных качеств конкретного покровителя. Профессор Е.Е. Голубинский отмечает, что вмешательство царей, князей и знати в данную область управления обителями не было редкостью[27].

Что же касается собственно ставропигиальных монастырей, они, помимо специального церковно-юридического статуса, имели ещё и некоторые особые права и привилегии в основном, состоявшие в богослужебных особенностях[28].

Всего на 1914 год в России существовало 1025 обителей. Женских монастырей было примерно столько же, как и мужских, но число монашествующих женщин превышало монашествующих мужчин в 3, 5 раза.[29] При этом первоклассных женских монастырей насчитывалось всего четыре. Ставропигиальных женских монастырей по штатам Святейшего Синода не числилось[30].

В настоящее время на канонической территории Русской Православной Церкви открыты и действуют 655 монастырей, из которых мужских насчитывается 321, женских – 334. Число монастырских подворий и скитов превышает 200. В непосредственном ведении Святейшего Патриарха Московского и всея Руси состоят 25 ставропигиальных монастырей[31].

Сегодня в России и женские ставрипигиальные обители не являются единичными. Например, ставропигиальными являются такие монастыри как Зачатьевский в Москве, Покровский у Покровской заставы в Москве, Иоанновский в Санкт-Петербурге, Пюхтицкий в честь Успения Пресвятой Богородицы, Богородице-Рождественский монастырь в Москве, Казанская Амвросиевская пустынь[32].

Согласно ныне действующему Уставу Русской Православной Церкви, принятому на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года, предусмотрен следующий порядок провозглашения ставропигии и управления ставропигиальными монастырями:

«3. Ставропигиальными монастыри провозглашаются решением Патриарха Московского и всея Руси и Священного Синода с соблюдением канонической процедуры.

4. Ставропигиальные монастыри находятся под начальственным наблюдением и каноническим управлением Патриарха Московского и всея Руси или тех Синодальных учреждений, которым Патриарх Московский и всея Руси благословит такое наблюдение и управление»[33].

После восстановления патриаршества с 1918 года вновь, как и в досинодальный период, «в ставропигиальных монастырях возносится имя не местного епископа, а Патриарха. Патриарху, который управляет таким монастырём через своих наместников, принадлежит право надзора за управлением и жизнью монастыря, право вершить суд по делам братии»[34].

Святейший Патриарх «назначает в мужские ставропигиальные монастыри своих наместников. Женские ставропигиальные монастыри имеют своих настоятельниц, но при этом состоят в ведении Патриарха как правящего архиерея, даже если они находятся на территории иных епархий»[35].

Патриарший наместник в ставропигиальных монастырях обычно является архимандритом. В России не существует аналога такого наименования для настоятельниц женских ставропигиальных монастырей, они называются игумениями. Однако на православном Востоке сохранилось ещё и характерное наименование, «αρχιμανδριτις» (архимандритис = архимандриса)[36].

Никаких запретов или ограничений (догматических, экклезиоло́гических, исторических и т. д.) для установления ставропигии в женском монастыре не существует и это подтверждается современной церковной практикой.

[1] Христианство. Энциклопедический словарь. Главный редактор – С.С. Аверинцев. Т. 2. М., 1995. С. 6.

[2] Энциклопедический словарь. Т. 33. Репринтное воспроизведение издания Брокгауз Ф.А. – Ефрон И.А. «Терра», 1991. С. 211.

[3] Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. 2. М., 1992. Ст. 1505.

[4] Там же.

[5] Христианство. Энциклопедический словарь. Главный редактор – С.С. Аверинцев. Т. 2. М., 1995. С. 6.

[6] Энциклопедический словарь. Т. 33. Репринтное воспроизведение издания Брокгауз Ф.А. – Ефрон И.А. «Терра», 1991. С. 211.

[7] Амвросий (Орнатский). История Российской иерархии…. М., 1807-1815. С. LII. (Сохранена пунктуация оригинала).

[8] Христианство. Энциклопедический словарь. Главный редактор – С.С. Аверинцев. Т. 2. М., 1995. С. 6.

[9] Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей – 1054 г.). Брюссель, 1964. С. 520.

[10] Энциклопедический словарь. Т. 33. Репринтное воспроизведение издания Брокгауз Ф.А. – Ефрон И.А. «Терра», 1991. С. 211.

[11] Амвросий (Орнатский). История Российской иерархии…. М., 1807-1815. С. LI-LII. (Сохранена пунктуация оригинала).

[12] Там же. С. LII. (Сохранена пунктуация оригинала).

[13] Амвросий (Орнатский). История Российской иерархии…. М., 1807-1815. С. LII; Христианство. Энциклопедический словарь. Главный редактор – С.С. Аверинцев. Т. 2. М., 1995. С. 6; Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. 2. М., 1992. Ст. 1505; Энциклопедический словарь. Т. 33. Репринтное воспроизведение издания Брокгауз Ф.А. – Ефрон И.А. «Терра», 1991. С. 211.

[14] Христианство. Энциклопедический словарь. Главный редактор – С.С. Аверинцев. Т. 2. М., 1995. С. 6

[15] Энциклопедический словарь. Т. 33. Репринтное воспроизведение издания Брокгауз Ф.А. – Ефрон И.А. «Терра», 1991. С. 211.

[16] Павлов А.С. Курс канонического права. М., [1887]. С. 404; Певцов В.Г. Церковное право. СПб. [1887]. С. 127.

[17] Энциклопедический словарь. Т. 1. Репринтное воспроизведение издания Брокгауз Ф.А. – Ефрон И.А. «Терра», 1991. С. 384-385.

[18] Энциклопедический словарь. Т. 48. Репринтное воспроизведение издания Брокгауз Ф.А. – Ефрон И.А. «Терра», 1992. С. 767.

[19] В Синодальную эпоху из-за отсутствия Патриарха местные архиереи не устранялись от управления лаврами. Настоятелями лавр, с титулом священноархимандритов назначались местные митрополиты и архиереи (в Почаевской), которые управляли «обителями через своих наместников (в звании архимандритов) и через духовные соборы, состоящие из нескольких иеромонахов, под председательством наместника». См.: Певцов В.Г. Церковное право. СПб. [1887]. С. 130.

[20] Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей – 1054 г.). Брюссель, 1964. С. 519-520.

[21] https://pravoslavye.org.ua/index.php?r_type=article&action=fullinfo&id=6674.

[22] Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. 2. М., 1992. Ст. 2112.

[23] Амвросий (Орнатский). История Российской иерархии… М., 1807-1815. С. LIII-LIV. (Сохранена пунктуация оригинала).

[24] Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. 2. М., 1992. Ст. 2112.

[25] Цыпин В., прот. Курс церковного права. Клин, 2002. С. 250.

[26] Певцов В.Г. Церковное право. СПб. [1887]. С. 128-129.

[27] Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Т. I. Кн. 17. С. 700-701.

[28] Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. 2. М., 1992. Ст. 2112; Энциклопедический словарь. Т. 61. Репринтное воспроизведение издания Брокгауз Ф.А. – Ефрон И.А. «Терра», 1992. С. 388.

[29] История Русской Церкви: В 9 т. Кн. 8. Ч. 1: Смолич И. К. История Русской Церкви, 1700-1917 гг. М., 1996. С. 669.

[30] https://www.russia-rodina.ru/text/095.htm

[31] https://www.sedmitza.ru/index.html?sid=466&did=17596&p_comment=complex

[32] https://days.pravoslavie.ru/Hram/StavroMon.htm

[33] Устав Русской Православной Церкви // Сборник документов и материалов Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви. Москва, 13-16 августа 2000 г. Нижний Новгород, 2001. С. 279.

[34] Цыпин В., прот. Курс церковного права. Клин, 2002. С. 250.

[35] Там же.

[36] Цыпин В., прот. Курс церковного права. Клин, 2002. С. 252