Общественное служение и промыслы женских монастырей России
I. Общественное служение женских монастырей России
С самого начала истории русских женских монастырей, они стали выполнять функции общественного служения. Так, в летописях, первый женский монастырь упоминается в 1089 году. Сын Ярослава Мудрого, Всеволод Ярославич, основал для своей дочери Анны Андреевский монастырь, при котором существовала первая известная в истории школа для девочек. Анна обучала их грамоте и ремёслам[1].
Многие монастыри сочетали благотворительную и просветительскую деятельность. С давних пор существовал обычай обучать грамоте детей из окружающих монастырь селений[2].
В первые века своего существования женские монастыри, в основном, не являлись центрами книжности и образования в той степени, в которой были мужские монастыри. Но с середины XIX века в женских монастырях началось массовое появление различных видов школ, а к началу XX века практически каждый монастырь имел школу или училище. Знаменитый Смольный институт первоначально также был монастырём[3].
Долгое время просветительская и благотворительная деятельность женских монастырей оставалась в основном результатом частных инициатив. Однако со временем государственная власть начинает контролировать подобную деятельность женских обителей. В XVIII веке государственное законодательство определяло социальную роль женских монастырей. Например, «для сирот был назначен Новодевичий монастырь, а для больных и увечных – Вознесенский. Монахини могли также направляться на работу в госпитали»[4]. Циркулярный указ Синода от 29 февраля 1868 года предписывал епархиальным архиереям предложить женским монастырям «озаботиться принятием мер к осуществлению предположения об устройстве при них учебных заведений для девочек преимущественно духовного звания и других благотворительных учреждений, если представится к тому возможность по имеющимся в монастырях средствах»[5]. А указ от 28 февраля 1870 года делал общественное служение монастыря условием его возникновения: «согласно высочайшей воле, открытие новых обителей допускается исключительно под непременным условием устройства при оных учебного или благотворительного заведения»[6].
Одной из задач монастырского образования было дать детям знания, насущно необходимые для их дальнейшей самостоятельной жизни. Для сирот и детей малоимущего населения это была часто единственная возможность получить начальное образование и работу в будущем. Например, в 1875 году по определению Синода при Новодевичьем монастыре открылось училище для малолетних сирот, «предназначаемых к должности нянюшек и домашних слуг»[7].
К 80-м – 90-м годам XIX века почти во всех женских монастырях открылись церковно-приходские школы, которые содержались на их собственные средства[8]. В этих школах обучали главным образом сирот и детей бедняков. В программу обучения, наряду с общеобразовательными предметами, входило рукоделие. При этом виды рукоделия разнились в зависимости от финансовых возможностей монастыря. Если монастырь был ограничен в средствах, девочек обучали простым навыкам шитья, вязанию чулок, ремонту одежды, а если была возможность – изящным, тонким рукоделиям, например, шитью шелками и золотом церковных облачений и утвари[9].
Часто монастырские школы были единственными в некоторых регионах учебными заведениями, которые были доступны для детей бедного населения. Так, в первой половине XIX века в кубанских станицах почти не было школ, и дети бедняков посылались в школу местного мужского монастыря, а в женской Марие-Магдалинской пустыни был создан приют для девочек на 30 мест[10].
Женские монастыри не только занимались обучением детей в своих школах и училищах, но и оказывали помощь учительницам школ, не относящихся к монастырям: «в 1911 году по инициативе обер-прокурора В.К. Саблера, Св. Синод рассмотрел и одобрил правила о создании «общин сестёр просвещения» при церковно-учительских школах. В эти общины, по желанию, могли вступить учительницы церковноприходских школ из ближайшей округи. Община должна была объединять и координировать деятельность своих членов, приходить к ним на помощь в случаях утраты места или трудоспособности. Если церковно-учительская школа находилась при монастыре, во главе общины становилась его настоятельница; в других случаях начальница общины назначалась епископом из числа учительниц этой школы»[11]. Первая такая община открылась в 1912 году при Красностокском женском монастыре Гродненской епархии.
Одним из важнейших элементов общественного служения женских монастырей была безвозмездная медицинская помощь, оказываемая всему населению, независимо от материального положения и принадлежности к какому-либо сословию. В монастырях, среди прочего, велось и медицинское обучение. Во Владычно-Покровской общине в Москве, основанной в 1869 году, существовали шестиклассная школа, фельдшерские курсы и школа шелководства. По совету старца Амвросия в Шамординской общине были устроены детский приют, богадельня и школа для крестьянских девочек. В некоторых женских монастырях, где существовали школы для девочек, в курс обучения были включены фельдшерское дело и педагогика, «которые нацеливали выпускницу на участие в благотворительной и просветительской деятельности»[12].
При той же московской Владычно-Покровской общине сестёр милосердия существовали приют для девочек-сирот, амбулаторная лечебница и аптека, дом для престарелых монахинь и сестёр милосердия. Позднее были открыты медицинские учреждения Российского общества Красного Креста при Костромском Богоявленском женском монастыре. «В самом монастыре были устроены лечебница на 12 кроватей, амбулатория и аптека. Кроме того, 3 врачебных пункта были созданы в «глубинке»: при двух приписанных к монастырю пустыньках и на монастырской мельнице. Самый дальний отстоял от Костромы на 70 вёрст. Монахини и послушницы специально обучались уходу за больными»[13].
«В 1898 году при Троицком Виннице-Браиловском женском монастыре были открыты курсы для подготовки сиделок из числа послушниц. Занятия безвозмездно проводились квалифицированными врачами»[14]. Сюда посылались на обучение послушницы из других монастырей Подольской епархии.
В Киевском Покровском женском монастыре, основанном в 1889 году великой княгиней Александрой Петровной (в монашестве Анастасией) «были устроены больница на 125 мест для неимущих больных всех христианских исповеданий, амбулатория с выдачей лекарств для приходящих больных, два приюта для неизлечимых больных и приют для слепых (каждый на 20 мест). Лечение и содержание больных было бесплатным. Весь низший персонал состоял из сестёр милосердия»[15]. Эта больница была лучшим медицинским заведением Киева.
Большую помощь сёстры многих монастырей оказывали во время частых эпидемий конца XIX века. «В 1892-1893 годах в Поволжье, в главный очаг эпидемии холеры, направлялись монахини и послушницы Костромского Богоявленского монастыря, Московской Покровской и Псковской Иоанно-Ильинской общин. В пограничных с Поволжьем местностях в борьбу с холерой включились сёстры Уфимского, Бирского и Мензелинского монастырей. В Москве сёстры Владычно-Покровской общины дежурили в больницах, госпиталях и приёмных покоях. Сёстры Иоанно-Ильинской общины ухаживали за больными в псковских холерных бараках. В 1896 году монахини и послушницы Покровского монастыря активно участвовали в борьбе с эпидемией тифа в Киеве»[16].
Миссионерское служение женских монастырей осуществлялось по большей части посредством привлечения населения благотворительной деятельностью обителей. Во второй половине XIX века открывалось особенно много женских миссионерских монастырей. Например, в Казанской епархии возникли Царёвококшайский Богородице-Сергиевский Черемисский, Вершиносумский Введенский Черемисский, Кошлоушский Александровский Чувашский, Трёхсвятительский Лаишевский Крещённотатарский. Подобные монастыри, помимо миссионерской деятельности, участвовали в работе по формированию национальной письменности местных народов, приобщали их к русской культуре[17].
Особенное миссионерское значение имела благотворительная и просветительская деятельность женских монастырей Холмско-Варшавской епархии. Леснинский Богородичный монастырь, занимавший здания бывшего католического монастыря, отобранного у поляков после восстания 1863 года, должен был привлечь к православию окружающее униатское население посредством благотворительной и просветительской деятельности. Этот монастырь возглавила игуменья Екатерина (в миру графиня Евфимовская), женщина образованная и гуманная. «Состав насельниц отличался интеллигентностью – в основном из семей чиновников. Разведением кур, например, долгие годы, заведовала монахиня, знавшая три иностранных языка. Говорили, что она состоит в переписке с самыми известными куроводами всего мира. …На монастырских землях был разбит ботанический сад с лекарственными растениями, построена мельница, налажено прудовое рыбоводство. Однако хозяйственные начинания не были самоцелью, а служили подспорьем для основного дела – благотворительности и просветительства. В монастыре были открыты больница и аптека. Сёстры монастыря выезжали в ближние и дальние селения, в том числе, и к «упорствующим» [в униатстве] для оказания помощи больным и роженицам. В Леснинском монастыре были созданы приюты для сирот, школы для детей всех возрастов, сельскохозяйственное женское училище, церковно-учительская семинария. Во всех этих заведениях обучалось до тысячи человек»[18]. Благотворительные и хозяйственные заведения монастыря быстро развивались. Уже в 1904 году среди насельниц «из разных сословий в нём было более 20 сестёр, которые занимались обучением неграмотных сестёр, иконописанием, переплётом книг, изготовлением церковных облачений, шитьём кожаных поясов, изготовлением пряжи и ковров, полевыми работами, огородничеством, садоводством, пчеловодством. За эти годы в монастыре было устроено шесть храмов, монастырский лазарет и больница, гостиницы, богадельня для престарелых женщин, больница для приходящих больных, баня, прачечная, купальня, церковно-учительская и двухклассная школа-приют для 300 девочек-сирот, которых готовили в учительницы в церковно-приходские школы. Большинство учительниц было с высшим образованием; недалеко от обители была устроена двухклассная мужская школа с мастерскими (токарной, слесарной, столярной, сапожной, переплётной и сельскохозяйственной школой)»[19]. Со временем от Лесненского монастыря отделилось ещё несколько обителей, занимавшихся аналогичным служением.
Знаменита также своим общественным служением была московская Марфо-Мариинская обитель. В апреле 1910 года здесь состоялось «торжественное принесение её сёстрами обета совершать, под руководством и покровительством церкви, дело служения ближним – бедным, тёмным и больным». При обители в это время действовали «больница для бедных женщин, дом для чахоточных женщин, воинский лазарет на 50 кроватей, амбулатория с бесплатной выдачей лекарств, две странноприимницы, трудовой приют и библиотека. В дальнейшем на их основе при общине был развёрнут внушительный комплекс благотворительных и просветительских учреждений»[20].
Нельзя не отметить подвижнического в своей самоотверженности служения женских монастырей во время войн.
Во время Отечественной войны 1812 года монахини во многом помогали как воинам, так и мирному населению. Когда по Тверской, мимо Страстного монастыря, проезжали повозки с ранеными в Бородинской битве, сёстры этой обители выносили им хлеб и просфоры[21].
Во время московского пожара женские монастыри (например, Рождественский и Зачатьевский) принимали погорельцев и их спасённое от огня имущество[22]. Это был тем более смелый шаг, поскольку имущество горожан привлекало французов-мародёров, в результате чего монастыри подвергались разграблению и разгрому.
Во время русско-турецкой войны в ноябре 1876 года вышло специальное распоряжение Синода, в котором говорилось, что по распоряжению императрицы, все женские монастыри, в которых сестёр обучали уходу за больными, должны сформировать отряды «сердобольных сестёр» для отправки, в случае надобности, в лазареты. Кроме того, все женщины, находившиеся в монастырях, привлекались к изготовлению перевязочных материалов и прочих санитарных принадлежностей[23]. Согласно этому распоряжению, 710 сестёр из 95 женских обителей были действительно направлены на место военных действий и в лазареты[24].
Помимо детей народов Российской империи, в женских монастырях обучались и южнославянские дети, осиротевшие во время военных действий на Балканах. Такие училища были, например, в Алексеевском и Покровском Хотькове монастыре[25]. Причём Алексеевский монастырь открыл первое в России училище для южнославянских девочек-сирот ещё до войны, в 1871 году; некоторые из этих девочек, покинув монастырь, продолжали обучение на средства монастыря. Эта обитель, кроме многообразного общественного служения, активно жертвовала не только на российские монастыри, но и на зарубежные даже в самые тяжёлые периоды их истории: монастырь «неоднократно жертвовал деньги православному миссионерскому обществу, в храмы и учреждения Святой земли, на Афон и в многочисленные российские монастыри. Пожертвования в основном состояли из различных вещей и икон, созданных в монастыре, а также денежных сумм. Монахини трудились в тюремных больницах, домах призрения. Во время русско-турецкой войны монастырь оказывал помощь раненым и больным воинам»[26].
С началом Первой Мировой войны, многие монастырские больницы были превращены в лазареты для приёма раненых. Например, «была переоборудована под госпиталь образцовая больница Киево-Покровского женского монастыря. В Киеве это был самый хорошо оборудованный госпиталь, принимавший до 225 раненых и больных. Монахини и послушницы работали в нём в качестве сестёр милосердия». Наибольшее число лазаретов для раненых воинов открывалось при монастырях Московской, Петроградской и Киевской епархий[27].
В сентябре 1914 года Комитет сестёр милосердия Царскосельской общины просил настоятельницу Вознесенского монастыря, игуменью Евгению, прислать сестёр для чтения Псалтири над умершими в госпитале воинами[28].
По рассмотрении общественного служения русских женских монастырей обращает на себя внимание многообразие их социальной активности в сравнении с мужскими монастырями. Этот факт приобретает особую важность, если учесть большее количество и лучшее экономическое положение мужских монастырей по сравнению с женскими. Так, «в 1887 году монастыри содержали 93 больницы и 66 приютов для престарелых, две трети из которых приходилось на женские монастыри, при этом мужских монастырей было тогда 469, а женских только 202. В 80-90-е годы почти во всех женских монастырях открывались церковно-приходские школы, которые содержались на средства монастырей»[29].
II. Промыслы женских монастырей России
Различные виды промыслов и рукоделия сопровождали существование женских монастырей на всём протяжении их истории. Уже в XI веке в первом русском женском монастыре появляется школа ремёсел для девочек[30].
Различия в видах монастырских промыслов и рукоделия объяснялись общественным и имущественным положением насельниц и, следовательно, богатством обители. Так, в течение 400 лет Новодевичий монастырь славился своими вышивками. «В нём были устроены мастерские и вышивание являлось местным значительным производством»[31]. Это было одной из главных специализаций этого монастыря, которая требовала больших средств и умений. Для этого оказались подходящие условия, поскольку монахини были в основном знатных княжеских и даже царских родов. В XVII веке особенное развитие здесь получило шитьё жемчугом[32].
Подобно общественному служению, государственная власть со временем стала регламентировать и монастырские промыслы. В 1724 году, в «Объявлении, когда и коей ради вины начался чин монашеский», Пётр I предписал монахиням «питатца рукоделием вместо пашни, а имянно: пряжею на мануфактурные дворы»[33]. После этого появляются распоряжения об обучении монахинь новым видам ремёсел, например, выработки льняной пряжи высокого качества, для чего в монастыри направлялись специально обученные пряхи. Кроме обучения они должны были ознакомить с конструкцией своих прялок и помочь изготовить такие же на местах[34].
В московском Ивановском монастыре было несколько мастерских: златошвейная, живописная, шелкошвейная, ризная (изготовляла облачения и камилавки), мастерская, где шили белой и цветной гладью, портная (шили рясы и одежду для сестёр)[35].
В Покровском Хотькове монастыре занимались золотым шитьём, изготовляли детали церковных облачений и утвари, вышивали ризы. В иконописной мастерской не только писали иконы, но и обучали этому искусству молодых послушниц. Другие рукоделия – отделка икон фольгой и бисером, изготовление цветов и восковых фруктов, вышивка гладью. В конце XIX века сестёр обучали искусству мозаики и фотографии (для этого приглашались светские учителя)[36].
Кроме изготовления традиционных облачений и церковной утвари, в монастырских мастерских изготовлялась военная форма и знамёна для армии, а также – форменные парадные платья придворных дам (например, в Новодевичьем и Ивановском монастырях). Для производства этих предметов, украшенных в том числе и трудоёмким по технике золотым и серебряным шитьём, требовались навыки и опыт монастырских мастериц[37].
Прославленные монастырские мастерские работали и для зарубежных заказчиков. Арзамасский Алексеевский монастырь Нижегородской епархии был знаменит высоким качеством золотошвейных работ, поэтому заказы он получал из Молдавии, Греции, Константинополя, Иерусалима и разных губерний Российской империи. Именно здесь была выполнена часть убранства для храма Христа Спасителя[38].
В Московском регионе кружевоплетением занимались монахини Новодевичьего и Покровского монастыря в Хотьково. По преданию, мастерская по производству кружев в Новодевичьем монастыре была основана в 1725 году и существовала вплоть до нашествия Наполеона. Здесь обучались плетению и работали 250 девочек-сирот под руководством 30 кружевниц, выписанных Петром I из Брабантских монастырей, славившихся кружевоплетением на весь мир. Изделия мастерской шли на нужды царского двора. Существование этой мастерской более чем вероятно, но изделия её неизвестны[39].
Монастыри изготовляли как церковную утварь, так и предметы декоративного убранства интерьеров и изделия декоративно-прикладного искусства, в том числе из бисера. Изготовление шитых бисером кошельков было одним из традиционных промыслов Покровского Хотькова монастыря. Изготовляли монастыри и ковры, как по заказу частных лиц, так и для церковных нужд. Вязание в Нижегородской области как промысел первоначально возникло в Никольском монастыре, однако скоро вышло за его пределы и стало достоянием всего женского населения Арзамаса и окрестностей[40].
В московском регионе регулярно проводились три знаменитые монастырские ярмарки. На них были представлены разнообразные изделия, выполненные руками сестёр.
Вербный торг проходил ежегодно у стен Кремля, продолжался два дня – в Лазареву Субботу и Вербное Воскресенье. Монахини Вознесенского монастыря изготовляли искусственные цветы, листья и дутые восковые фигурки ангелов, которыми украшали вербу. Рано утром украшенную вербу выставляли перед монастырскими воротами. Москвичи с детьми в течение дня покупали у монахинь веточки, с которыми шли вечером к праздничной всенощной.
Бабья шерстяная ярмарка у Ивановского монастыря состоялась впервые в 1654 году. Впоследствии проведение ярмарки в день монастырского праздника Усекновения Главы Иоанна Предтечи (29 августа по ст. ст.) стало традицией, сохранявшейся и во второй половине XIX века.
Покровская ярмарка в Хотьково начиналась 1 октября (по ст. ст.) в праздник Покрова Божией Матери и продолжалась в течение недели. Монастырские мастерицы продавали вышитые платки и пояса, шитые бисером кошельки, кружева и мячики из шёлковых лоскутков [41].
Женские монастыри принимали участие в трёх выставках конца XIX-начала XX века: Всемирной Колумбовой выставке в Чикаго (1893), Всемирной выставке в Париже (1900) и во Всероссийской выставке монастырских работ и церковной утвари (1904)[42]. На всех выставках произведения монастырских мастериц пользовались неизменным успехом и даже вызвали в Париже моду на русский стиль в одежде. К сожалению, это были единственные и последние крупные выставки периода Империи; во время Мировой войны и после революции проведение подобных выставок стало невозможным. До настоящего времени ничего подобного более не проводилось ни в России, ни за рубежом.
Многочисленные войны, в которых участвовала Россия, сделали незаменимыми навыки шитья и изготовления перевязочных материалов, которыми владели монахини всех монастырей, а также специальные медицинские навыки, которыми обладали некоторые представительницы русского монашества. Многие монастыри активно помогали государственным учреждениям в изготовлении перевязочных материалов и белья. Например, осенью 1914 года «Склад Ея Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны», не справляясь с изготовлением в полном объёме белья и тёплых вещей для нижних чинов действующей армии, попросил настоятельницу Вознесенского монастыря оказать помощь в шитье белья и тёплых вещей[43].
После революции некоторые женские общины, благодаря их навыкам шитья, сохранились сравнительно лучше мужских, поскольку «в первые месяцы Советской власти в Страстном, Никитском, Скорбященском монастырях монахини и послушницы организовали швейные мастерские, выполнявшие заказы для Красной Армии»[44]. К сожалению, такая ситуация продолжалась недолго, и скоро большинство обителей было закрыто.
[1] Емченко Е.Б. Женские монастыри России. // Монашество и монастыри в России XI – XX века. М., 2002. С. 247
[2] Зырянов П.Н. Русские монастыри и монашество в XIX – нач. XX века. М., 2002. С. 140
[3] Емченко Е.Б. Указ. соч. С. 277-278
[4] Емченко Е.Б. Указ. соч. С. 261
[5] Московские епархиальные ведомости. 1870, №10. Цит. по: Кузнецова Т.Ф. Социокультурные аспекты промысловой деятельности монастырей в XIX – начале XX века (на примере художественных промыслов женских монастырей Московского региона). Диссерт. на соиск. научной степени кандидата культурологи. М., 2005. С. 30
[6] Емченко Е.Б. Государственное законодательство и женские монастыри в XVIII – нач. XX в. // Церкови в истории России. М., 2003. С. 204
[7] Овсянникова Ю.М. Новодевичий монастырь. М., 1968. С. 14
[8] Емченко Е.Б. Женские монастыри России. // Монашество и монастыри в России XI – XX века. М., 2002. С. 269
[9] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 58
[10] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 137
[11] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 212
[12] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 137-139
[13] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 135-136
[14] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 136
[15] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 136
[16] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 136-137
[17] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 92
[18] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 140-141
[19] Емченко Е.Б. Указ. соч. С. 270
[20] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 209
[21] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 59
[22] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 60
[23] Церковный вестник. 1876, №48. С. 211-212. Цит. по: Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 61
[24] Емченко Е.Б. Указ. соч. С. 277-278
[25] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 59-60
[26] Емченко Е.Б. Указ. соч. С. 275
[27] Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 283
[28] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 62
[29] Емченко Е.Б. Указ. соч. С. 269
[30] Емченко Е.Б. Указ. соч. С. 247
[31] Кропоткина Е.С. Историко-художественный и бытовой музей б. Новодевичий монастырь. М., 1928. С. 20
[32] Овсянникова Ю.М. Указ. соч. С.40
[33] Емченко Е.Б. Государственное законодательство и женские монастыри в XVIII – нач. XX в. // Церкови в истории России. М., 2003. С. 204
[34] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 29
[35] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 32
[36] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 34
[37] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 37
[38] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 38
[39] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 40
[40] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 41-42
[41] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 48-50
[42] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 68
[43] Кузнецова Т.Ф. Указ. соч. С. 61-62
[44] Васильева О.Ю. Судьбы русских монастырей в XX веке. // Монашество и монастыри в России XI – XX века. М., 2002. С. 333
