Поучение в неделю 22 по Пятидесятнице
Чадо! Помяни, яко восприял еси благая в животе твоем,
и Лазарь такоже злая. (Лук. 16:25)
Ежели которые богатством и прочими мира сего изобилуют, а другие в крайнем злополучии страждут: то нынешнее Священное Евангелие напоминает, чтоб первые не очень высокомудрствовали, другие не очень печалились. И дабы напоминание сие было действительно, представляет пред очи наши одного богача сластолюбца, другого нищего злострадальца, из которых тот описывается в полном видимого блаженства сиянии, другой в состоянии самом горестном.
Но как всякое дело из конца своего рассуждается, и есть путь, по слову Соломонову, который мнится человекам прям быти, но последняя его приходят во дно адово: то никого ни ублажать , ни окаявать прежде времени не надобно. И истина сия темже примером подтверждается. Ибо слостолюбец этот нечаянно поражен гневом Божиим, подпал строгости нелицеприятного судии, а злострадалец тот отнесен ангельскими руками на блаженное Авраамово лоно. Ах внезапное превращение! Где твои делись, бедный богач забавы; и где скрылись твои, радостный Лазарь, болезненные струпы; положены они оба на весы правосудия Божия: один отягощенный пороками опустился в пропасть погибели: другой, яко крылами, добродетелью вознесся на высоту Небесную. Почему нет сомнения, что есть иная вечная жизнь, где добродетель награждение, а порок достойное принимает наказание. И о сем имеет быть сия к благочестию вашему беседа.
Нет ни малого с истиной сходства, чтоб мы от благого Создателя сотворены были с тем, дабы в жизни сей всякое претерпевши зло, напоследок невозвратно и с добродетелью погибли. Почему уже за несомнительное почитать должно, что душа наша одарена бессмертием, которым преимуществом благоволил милосердый Творец отличить нас от прочих всех животных бессловесных.
Но можем ли подумать, чтоб уже и в самой вечности, так как иногда бывает в жизни сей, добродетель и порок, честность и злодейство никакого справедливого не получили различия; можем ли подумать, чтоб и тогда Павел с Иудой, фараон с Давидом в равном остались блаженном состоянии; Ах нет! «Кое бо причастие правде к беззаконию; или кое общение свету ко тьме» (Кор. 6:14).
Не попущает нам думать так во-первых совершенная святость Божия. С Богом не может соединиться противное Ему. Бог есть свет: так не находит тут себе место тьма. Бог есть совершеннейшее добро: так зло священный с Ним пребывает союз. Бог есть чистейший Дух: убо всякое беззаконие удалено есть от Него. И потому надобно, чтоб одна добродетели струя к сему всякого блага источнику возвратилась, чтоб одна луча непотемненного разума совокупилась с чистейшим Божественным существом.
И в сем то состоит правосудие Божие, что Бог, не наруша Своей премудрости, не может допустить наслаждаться своими совершенствами человеку, который сделал себя не токмо недостойным, но и к принятию того неспособным. И для того священный Пророк пред лицем Господнем поет: «Бог не хотяй беззакония, Ты еси: не вселиться при Тебе лукавый, ниже пребудут беззаконицы пред очима Твоима: возненавидел еси вся делающая беззаконие» (Псал. 5:5).
Мы в самих себе сего ненарушимого никогда Божия правосудия носим образ. Мы добрых любим, и с ними духом нашим соединяемся: а отвращаемся злых, и всякому злодеянию пристойное определяем наказание. Откуду же сей у всех народов постоянный закон; поистине от справедливого признания совести. А совесть от кого; поистине от Того, который создал наедине сердца наши. И потому сильно есть это Апостольское обличение: «безответен еси, говорит, о человече! Всяк судяй» (Рим. 2:1): то есть, ты человек! Определяя законом злу наказание, тем самым явно признаешь правосудие Божие, и мщение беззакония Ему присвояешь. Вот неоспоримые доказательства имеющего быть в будущей жизни воздаяния и состояний различия: особливо, что не можем сказать, чтоб совершенное по делам воздаяние было в жизни сей. Ибо нынешний впрочем добродетельный Лазарь в горестном злополучии страждет до последнего дыхания жизни своей: а сластолюбивый и немилосердый богач умирает между шумом весело пирующих. Повседневный искус нас уверяет, что добродетельные и благочестивые люди наиболее гонимы бывают: а напротив нечестивые нередко во всяких веселостях свои оканчивают дни. Вот слышим святейших мужей жалобные слова: «Позор быхом миру и ангелом и человеком. До нынешнего часа и алчем, и жаждем, и наготуем» (Кор. 4:9 и 11). В пустынях скитались, в горах и вертепах, и в пропастей земных, которых не был достоин весь мир. Если бы после всех сих злостраданий праведные не имели никакой блаженной надежды, поистине, по рассуждению Павлову, не было бы в свете беднее добродетельного человека.
Но кроме сего, если б допустить, чему впрочем невозможно быть, что по смерти ни для кого никакой не будет справедливости, что погибнут все законы, разрушатся все общества, погаснет сила совести, презренна будет добродетель, поднимет свою главу порок и злодейство, уничтожится священная вера, и все благочестия тайны в басню должны будут превратиться: ешь, пей, веселись: а когда не имеешь чем, грабь, похищай, нарушай совесть: после смерти ничего не будет. И так вы сим смертоносным мнением зараженные люди, хотите, чтоб благочестивые господари расслабли в своих святейших подвигах, судии не ободряли бы себя надеждою Небесного за труды свои воздаяния, воины веру и отечество кровью своей защищающие, не ожидали бы венцов неувядаемой славы, пастыри церковные в своих трудах и скорбях не взирали бы к ненарушимому покою: хотите вы, чтоб весь свет в некоторый первородный переменился хаос: «но весть господь путь праведных, и путь нечестивых погибнет» (Псал. 1:6).
Если такова развращенного мнения суть люди, кажется, что тому не может быть иная причина, как только совесть к порокам пристрастившаяся. Она во внутренности своей признавая всякое зло достойным быть наказания, и чрез то смущаяся старается успокоить себя: и для того некоторые вымышляет к опровержению истины сея резоны, дабы чрез то избавиться внутреннего мучительного страха. Подтверждается сие тем, что для чего б, на пример, тебе имея незазорную совесть, опровергать надежду будущего воздаяния; никак: ты бы желал ей быть, хотя б и подлинно не было ее. И так самая отвергающая будущую жизнь совесть доказывает, что есть будущая жизнь.
Самые язычники, сколько впрочем ни слепы были, не могли себя к тому склонить, чтоб думать, как если бы добродетель должна остаться без награждения. Почему за сомнительное содержали, что души добродетельных людей переселяются на некие веселия Елисейские поля и счастливые острова. А иные думали, что такие души переселяются в тела других людей и животных: добродетельные в тела знатных и добрых: а порочные в злых и подлых, или в животных четвероногих и гадов. Такое впрочем заблуждающее мнение есть докозательством внутреннего от Бога влиянного совести признания о имеющем быть по смерти воздаянии.
И как истина откровения не противна есть истине разума, то и Писание Святое всей своей силой рассуждение наше утверждает. Великий Павел. Который в своих бедах всякий день умирал, приближаяся к блаженной кончине жизни своей, радостную сию воспел песнь: «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох» (Тим. 4:7). Чтож тебе более Павел, остается; остается говорить, «венец правды, его же воздаст ми Господь в день он, праведный судия, не токмо же мне, но и всем» возлюбившим «явление Его». Да и Сам Спаситель исчислив нищих духом, плачущих, алчущих, жаждущих, и гонимых правды ради, заключает все то сим блаженным гласом. «Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на Небесех» (Мф. 5:12).
И сие то человека добродетельного утешать должно в напастях, и услаждать горесть жизни его, что его добродетель никогда забвенна быть не может, но в свое время воссияет как солнце. Сие утешало Иова на гноищи, Иосифа во рву и темнице, Давида в гонении, трех отроков в разжженнной пещи, Павла в позорищи пред всем миром, мучеников в наилютейших страданиях, пустынников в теснейших подвигах и нуждах.
Так перестаньте ж скорбеть вы, мнимые злострадальцы, и успокойте рыдания свои. «Жена, егда рождает, скорбь имать: егда же родит отроча, ктому не помнит скорби за радость, яко родися человек в мир» (Иоан. 16:21): и вы печаль имеете ныне, но узрит вас Господь, и «возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто же возмет от вас». «Вскую убо прискорбна душе моя; и вскую смущаешися; уповай на Бога» (Псал.41:12)
Может кто здесь вопросить: для чего в жизни сей не всегда добрые награждаются, и не всегда наказуются злые; сему решение таковое, что и в жизни сей никогда добродетель без награждения, и порок без наказания не остается. Как; всякого доброго дела плод и награждение есть чистая радость совести: и всякого злого дела плод и наказание есть мучительное совести терзание. И сие награждение и наказание столь велико, что незазорную совесть имеющий человек радуется и тогда, когда б против его восставал и весь мир: а совестью обличаемый и тогда смущается, когда б его весь мир ублажал. Однако, понеже и оную добрых радость несчатия подлинно смущают, и оное злых наказание мирское благополучие уменьшает, то причину, для чего б так было, святой Златоуст дает следующую: Нет, де, столь добродетельного, чтоб при том некоторому не подвержен был пороку, и нет, де, столь злого, чтоб некоторой сокровенной не имел добродетели. Почему правосудный Бог, некогда и добродетельного наказывает, и злому благодетельствует: а чрез то и беззаконника и праведника исправляет одного отводя от зла легким наказанием, а другого приводя к добру щедрым благодетельством.
Сицева убо имуща обетования, о возлюбленные! Очистим себя от всякой скверны плоти и духа, творяще святыню в страхе Божием. Аминь.
