Поучение в неделю 25 по Пятидесятнице
Кто есть ближний мой? (Лк.10:29)
Который вопрос предложил законник Спасителю, искушая Его, тот мы предложим ныне себе, слушатели, с усердием и нелицемерным желанием узнать ближнего нашего: Кто есть ближний мой? Но, как сама природа человеческая показывает нам сходство с нами всех людей, то, кажется, не нужно спрашивать, кто есть ближний наш. Ближние наши все люди, населяющие землю. Польза их столько близка нам быть должна, сколько мы сами себе. Сие-то Спаситель наш Иисус Христос изобразил законнику притчею Самарянина, который и не знаемого ему человека принял в свое призрение. Кажется, что любовь наша должна простираться ко всем тварям. Но, как мы и между собою по несчастью нашему разделены, то воззрим уже на тех, которые прямо вспомоществуют благоденствию нашему: они суть те, которые составляют любезнейшее отечество наше. И так, мы, не простирая наши размышления к обитателям всей земли, будем рассуждать о долге нашем к тем, которые составляют целость нашего отечества. Мы теперь представим характер истинного любителя его, и должности к нему, чтобы нам прямо узнать обязанности, какие хранить к отечеству должны.
Первый долг любителя отечества есть любовь к Богопочитанию, чтобы оное соединить в сердцах всех. Не достойны сего характера, которые вдаются в возмущения, роптания и хулы, когда не все по их желанию идет. Недостойны сего продерзливые люди, которые думают, что можно хорошо править государством без Божией помощи. Недостойны сего те набожные, которые поставляют в том набожность, чтобы обольстить людей, или показать только себя святыми.
Истинный любитель отечества первым долгом почитает, чтобы прибегать к Богу. Первое движение своих очей он обращает на небо, первое он моление воссылает о отечестве, ударяя своим усердием у врат престола милосердия Божия: его вопль, который производит в сердце его Дух святой, проницает небо, внушает Богу все то состояние, которое трогает его добродетель.
Второй долг – благоразумие, с которым любитель отечества поступает. Ибо не довольно иметь ревность о пользе общей, но ревность благоразумную. Воззрите вы на Соломона. Он не был доволен, что возведен на престол: но просит у Господа премудрости, чтобы ему прямо познать, в чем состоит истинная общества польза. Даждь ми, говорил он, приседящую престолу Твоему премудрость, лучше бо она есть камений драгоценных, все же честное недостойно ея есть. (Прем.9:4; Прит.3:15)
Третий долг любителя отечества есть бодрость. Сей характер описывает такого сына отечества, которому Бог вверил счастье и безопасность его. Ибо нерадивость делает человека неспособным к знатным должностям. Начальник должен быть в безпрестанном труде, и что приватный человек почитает целью всех дел своих, сие у человека в народном звании находящегося есть малейшая частица его попечений. Приватный человек может назначить часы для сна, для обеда, для его домашних упражнений, для его невинных увеселений, но человек, посвятивший себя народным делам, не взирает на сие распоряжения. Надобно, чтобы он всем во всяком случае вспомоществовал.
Надменные люди не перестают трудиться, чтоб возвысить им свою гордость, и поработить своим прихотям людей, то надлежит ему сей гордости препятствовать. Лицемеры кроются под завесою благочестия, чтоб опровергнуть общую пользу и поколебать церковь, то надобно, чтобы он проникнул сквозь оную, и их намерения испроверг. Коварные ябедники затмевают законы под видом их объяснения, то надлежит ему разбирать сии хитросплетения, и находить прямые дороги к решению дел. Бедные прибегают под его покровительство, и призывают его власть на помощь против утеснения, то надобно ему выслушать их вопль, и с состраданием их бедность от них отвратить.
Неприятели принимают имя союзников, чтоб удобнее приласкаться, и сделать удар, который тем больше опасен, чем больше подозрителен: то надобно ему примечать все их приемы, и предубеждать пагубные оных действия. Словом сказать: ему надобно некоторым образом быть подобным Богу, Который храня Израиля не воздремлет, ниже уснет. (Пс.120:4)
Но, как может он понести столько трудов, как может усмотреть и проникнуть столь нужные для него и отечества подробности, если он погружен в нерадение и роскоши?
Четвертый долг, составляющий любовь к отечеству, есть крепость и мужество. Здесь под сим именем не разумеется то мужество, которое заставляет дерзать на всякую опасность, и чтобы человеку остаться при всех страхах без боязни. Ибо часто бывает, что люди неустрашимые в нападении неприятеля, оказываются боязливы и малодушны в обществе гражданском. Часто случается, что, дошедший до высочайшей степени геройства, когда увидит, что ему надобно сопротиву стать опасному гражданину, и усмирить такого человека, которого власть многих устрашает, когда надобно противиться такому, который ищет не опровергать закон, но обойти оный коварным образом, не предать отечество, но не снискивать всего того счастья, которым оный может наслаждаться; который не желает преступить клятвы, но хочет всех терпеть, оную нарушающих; который не хочет делать нечестия, однако сносит делающих оное, часто случается, что оный герой бывает малодушен в таком случае, опасаясь, чтобы не привлечь на себя поношение, чтобы не назваться человеком жестоким и неумолимым, он иногда поблажкою и снисходительством столько же сделает вреда государству, сколько делает самое предательство.
Но кто истинно любит отечество, тот почитает только тех добрыми гражданами, которые пекутся о истинной пользе отечества. Он не делает никакого уважения к тем, которые не посвящают себя прямо общей пользе, кто бы они таковы ни были.
Последний и самый главный долг – не взирать ни на какие свои выгоды, а то только почитать своими выгодами, что соответствует должности. В се случае презирается опасность своего счастья. Кто истинно любит отечество, тот и последнего человека не только не утесняет, но и не требует того самого, чтобы ему могло надлежать для содержания его. Он награждает последним своим имением тех, которые прямо служат отечеству. Любовь к пользе общей вдыхает ему некорыстолюбие, которое заставляет его не взирать ни на какие свои выгоды. Но ежели кто скупость свою доводит до некоторой меры, такой не может быть не подвержен пороку, и не в состоянии делать великие добродетели. Человек, который не имеет великости и благородства духа, не может никакой в обществе должности исполнить. Он остается в нижайшей степени с простым народом. Его упражнения не проворны: он не может быть добрым отцом прибегающих к нему.
Чтобы быть добрым отцом, надлежит быть не корыстолюбивым, а паче истощевать свое имение. Когда дело касается до воспитания, надобно доставлять детям благочестие и добродетель, нежели самые богатые сокровища. Надлежит приводить к тому, чтобы они счастьем первым почитали жизни своей, чтобы служить счастью других.
Чтобы быть добрым военачальником, надобно быть некорыстолюбивым, не должно ослепляться путями счастья, которые отверсты пред его глазами, и учреждать свои походы для намерений полезных только себе.
Чтобы быть добрым пастырем, надлежит быть некорыстолюбивым, а паче чувствовать великость своего характера, чтобы можно со святым Павлом сказать: Добрее мне паче умрети, нежели кто похвалу мою да испразднит (1Кор.9:15). Не должно совсем смотреть на внешность лиц, и не единого разуметь только по плоти, надлежит обличать порок, хотя бы он покрыт был славою мирской: не должно и покушаться влещи свои ласкательства к вратам какого-либо знатного человека с тем, чтобы он вспомоществовал нашему счастью.
Чтобы быть добрым купцом, надлежит быть некорыстолюбивым, не нарушать, и не таить правды, и вести себя в границах своего состояния.
Чтобы быть добрым воином, должно быть некорыстолюбивым, никого не обижать и ни на кого не клеветать, а быть довольным своими оброками.
Чтобы быть добрым другом, надлежит быть некорыстолюбивым, не должно столько стараться о своем имении, чтобы не вспомоществовать своим друзьям; надобно ему вспомоществовать в их нуждах, и делать пособие в их несчастиях. Но кто не имеет сего благородства и сей великости духа, тот не достоин, чтобы его назвать любителем отечества, а меньше, чтобы он был в должности правления коей-либо части онаго. Может ли корабль быть безопасен, когда кормчий имеет слабые руки? Какая великость духа требуется, чтобы оставить увеселения, позабыть собственные свои дела, и так сказать, самого себя, когда Государственный того требует! Каким благородством, какой великостью духа должно быть воодушевленну, чтобы беречь публичную казну с большим рачением, нежели собственные свои деньги!
И так драгость сей добродетели и польза общая могут сделать в нас побуждения, чтобы иметь ревность к пользе общей, и любовь к отечеству.
Кто убо истинный любитель отечества, да тщиться составлять и умножать пользы его по тем намерениям, которые имел Бог, когда производил разумные твари, способные к обществу.
Да полагает основанием всем делам своим закон Божий, чтобы как самому не отступить, так и общества не удалить от Богопочитания, и не допускать никого, чтобы мог следовать развратным мыслям.
Да управляет врученных себе с таким благоразумием, с такой умеренностью, с таким беспристрастием, чтобы подчиненные, почитая его за отца, при всяком случае с любовью и усердием, благословляли имя его, и почитали бы сие Божиим к ним милосердием, что его имеют. Да не употребляет власти своей во зло, да не почтут они его наказанием от Бога. Да упражняется в деле звания своего, чтобы врученных себе сделать счастливыми, чтобы общее благополучие изливалось на каждого, и каждый старался способствовать благополучию всех. Да предшествует всем в добродетели и Богопочитании, чтобы взирая на него врученные ему, не только не стремились к каким-либо порокам и развратам, но и стыдились бы о том думать. Да соединит мир и тишину общества с миром и тишиной церкви.
Кто так в звании своем верен, кто столь ревностно печется о общем благе, тот не только составляет врученных себе временное, но и вечное блаженство. Имя его превознесено, когда он живет, и предадут сие памяти последующих родов, чтобы они ему подражали. Когда он, отдав долг природе, предстанет пред престолом Господа правды, вечная слава его обымет, восхвалят и воспоют имя его, которых он предпослал своим попечением, наставлениями и примером в сию блаженную вечность, славен он на земли, прославлен и на небесах пребудет. Аминь.
