Поучение в неделю 5 по Пятидесятнице
Сретоста Его два беса от гроб исходяща, люта зело. (Мф.8:28)
Коль ужасные страшилища представляет нам нынешнее Евангелие! Когда мы о сих бесных рассудим, что они человеки единоестественные нам, то ничего иного мы о них не могли б заключить, как, что они одарены разумом, имеют добрые наклонения сердца и склонность к дружелюбию. Но как сделались они жилищем врага душ человеческих, то все оные дарования остались без действия. Они жестоки, люты, безрассудны и только наводили один ужас на мимоходящих – никто не мог минуть «путем тем». Состояние жалостное, но не един дьявол столь бедственное изменение делает в человечестве – есть роды беззаконий, которые не меньше или ещё более развращают природу человека. Между сими главнейшее есть пьянство. Будем мы теперь рассуждать о действиях его.
Хощеши известиться, как пьяный и беснующего горший есть? О беснующемся все сожалеем, а пьяницу – ненавидим, оному – соболезнуем, а на сего – гневаемся и негодуем. Чего ради? Понеже оному страдать пришло от неприязненного духа, а сему – от своего небрежения. Сиречь: оному простираются наветы от внешних врагов, сему же – от своих помыслов, да ещё также, как и бесом владеемый, страждет пьяный: подобно обращается, подобно вне себя есть, равным образом падает, такожде глаза превращает, равно дрожит, на земле валяяся, пену из уст испущает и такую же гнилую слюну из себя изметает, несносного зловония уста свои имея полны. Таковый другам неприятен есть, врагам – посмеятелен, рабам – удобопрезрителен, жене своей – не мил, всем – тягостен и самых бессловесных скотов – гнуснейший. Несмысленные животные дотоле пьют, пока жажду свою утоляют и, употребивши потребное, более не пьют. Сей же по своему лакомству и меру преходит жажды, и паче несмысленных скотов несмысленнейший становится. Но сие и того горше есть, что страсть сию, толь многих бедствий исполненную и толикия злоключения имеющую, ниже за порок вменяют, и при трапезах богатых о сем бесчинии подвиг и препирание бывает, и между собой великий спор имеют в том, кто более себя обесславит, кто больше причинит смеха, кто паче расслабит свои жилы, кто наипаче здравие своё повредит и кто больше всех общаго прогневает Господа, и можно есть там видети подвиг и препирание дьявольское. Пьяный и самых мертвых есть беднейший: мертвец бо нечувствителен лежит и как к добрым, так и к злым делам не действителен есть, а пьяный – к творению пороков способен и, как бы во гробе, в теле душу свою закопавши в мёртвой плоти носится. Видишь ли, как и бесноватого он окаяннейший есть? И как мертвецов нечувствительнейший?
Пьянство бо не ино что есть, как исступление естественного ума, превращение сердца, оскудение смысла, лишение разума. Оно, аки блудного юношу, сердце пьяных взявши и разум пленивши всё наше помыслов богатство без рассмотрения и без всякой осторожности расточати принуждает. Пьяный не ведает о чём должно говорить и что – умалчивать, уста его всегда не затворены суть, запора и дверей несть на устах его. Пьяный не знает устроити словеса свои на суде, не умеет расположить богатство своего сердца, не ведает, что подобает сохранити и что – иждити, но всё изнурению и истреблению предать хощет. Пьянство есть вольное неистовство, предательство разума, пьянство есть осмеваемая бедность, поругаемая болезнь, самопроизвольный демон и худшее изумления.
Но ещё, паче всего, пьянице в Царствие Небесное войти не возможно. Кто так сказал? Павел. «Не льстите, – рече, – себе ни блудницы, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие, ни пьяницы, ни досадители, ни хищники Царствия Божия не наследуют». Слышал ли, в какой собор его включил? Со сквернителями и блудодеями, с идолопоклонниками, с прелюбодеями, с укорителями, со сребролюбцами, и с похитителями, и с грабителями. Что так? Речет кто, пьяный и сквернодей – тожде ли есть? Пьяный и идолослужитель – равны ли? Того ты не говори, о человече! Павла вопроси, и отвещает ти он. Ибо с ними ли купно или не с ними пьяный, однако, на мучение осуждён будет и что он равно, как и идолопоклонник, Царствия Божия лишится – сие известно, а когда сие известно есть, то почто ты меня о мере греха сего испытуеши? Когда такой вне дверей останется, когда Царствия лишится, когда спасения отщетится, когда он в муку вечную отошлётся, почто ты, мерила греховная, перевесы и исчисления мне предлагаешь? Воистинну возлюбленные, тяжкое зло есть пьянство, и зело тяжкое.
Рассудите, есть ли что тяжче и несноснее, как досадить Богу, сделать себя ненавистным и несносным людям и самому себе – злодеем. Пьяница ненавистен Богу потому, что он погубляет ум и добрые наклонения сердца, дарования, данные ему от Бога, и что он против всего, что Бог ни повелевает, стремится.
Пьяница несносен людям потому, что он своим безобразием много делает в других от себя отвращения, а паче – опасности. Ибо не опасен ли такой человек, о котором мы знаем, что ко всякому худому делу удобопреклонен? Но есть ли кто столько удобопреклонен ко злу, как пьяница? Поношения, ругательства, ссоры, драки, воровства, всякие сквернодеяния не от пьянства ль происходят? Кому может терпим быть человек, склонный к таким беззакониям? К добродетели же он не способен. Поручит ли кто ему какую должность – он не исправит, вверит ли кто имение – он расточит, определит ли для каких услуг – он сделает только досаду и упущение, а дел, составляющих богопочитание, и ожидать от него не можно. В помрачённой пьянством душе ни разума, ни совести, ни веры, ни закона. И такой человек кому угоден будет? Он для общества есть страшилище бесовское, наводящее только ужас в человечестве, страшилище лютейшее зверя.
Он и сам себе злодей. Ибо есть ли больше злодейства, как человека обезумить, прекратить жизнь, отнять спокойствие совести, лишить средств к приумножению благополучия, привесть ко всем в ненависть, лишить вечного блаженства, вринуть в жесточайшее мучение адское? Пьяница всё оное зло сам себе делает. Сколько он убавляет лет жизни своей невоздержанием? Сколько видим таких примеров, что многие от пьянства нечаянно померли? Сколько тех, которые сделались самоубийцами странным образом смерти? В какие они себя вринули бедствия? Многие подвергли себя смертной казни, лишились имения, привели жену, детей, заимодавцев и самих себя в бедность. Извинительнее кажется тот злодей, который вредит другому для своей пользы, а пьяница и себе, и другим злодействует. Кто сам себе вредит – не может быть полезен другим.
Времени не достанет исчислять беззаконий и бедствий предавшегося пьянству. Обратим мы внимание от сего страшилища, есть ли ж кто увидит вдавшегося сей страсти, да попечется его исправить.
Возслем Всевышнему молитвы, чтоб Он истребил сие зло в свете и нас бы утвердил в трезвости и воздержании. Да вкушаем мы и брашна столько, чтоб укрепить наши силы, а не отяготить, да утоляем жажду нашу питием, не помрачающим ума. И пьяница пьёт от жажды, да сия жажда не есть природы человеческой, но есть болезнь, происшедшая от невоздержания. Почувствует ли кто при питии жажду, тотчас должен перестать, ибо она уже близкое расположение к пьянству.
Оплакивать мы должны в обыкновения введённые пиршества, отвращаться должны тех мест, которые суть жилищем пьяниц. Сколько они зла сделали в свете, ни сил к описанию того вреда, ни слез к оплакиванию не достанет.
Боже милосердный, истреби сие зло, погибельное для человечества и виновное всякому злодеянию, соблюди в нас трезвость, виновницу всякой добродетели и хранительницу дарования, каковыми Ты нас обогатил. Аминь.
