Равноапостольный святитель Николай, архиепископ Японский
10 апреля 1970 года официально совершилось то, что жило в сознании людей со дня смерти архиепископа Николая – причисление его русской православной церковью к лику святых с одним из величайших духовных наименований – «равноапостольный». Тогда же верующие хотели перенести его святые мощи с кладбища в собор, но им этого не разрешили, сказав, что святой Николай принадлежит всему японскому народу, независимо от вероисповедания, и останки его должны остаться на народном кладбище.
16 февраля – день памяти святого Николая Японского, показавшего, что и в XX веке существует призвание апостольское и возможны апостольские труды.
Родился будущий святитель, а тогда еще Иван Дмитриевич Касаткин 14 августа 1836 г. в селе Березе, Вольского уезда Смоленской губернии. Отец его был диаконом, а жизнь провинциального духовенства всегда была трудной и бедной. В 5 лет мальчик лишился матери. Тяжелую жизненную школу пришлось пройти юному Иоанну, но трудности не сломили его жизнерадостного и жизнелюбивого характера. Тяга к знаниям вкупе с прекрасными умственными способностями позволили ему блестяще окончить Смоленскую Духовную семинарию и поступить в Петербургскую Духовную академию на казенный счет.
Когда Иван заканчивал четвертый курс, неожиданно определился его дальнейший жизненный путь. Однажды, проходя по академическим комнатам, он увидел на столе лист бумаги с предложением Синода кому-нибудь из оканчивающих Академию занять место настоятеля посольской церкви в Японии и приступить к проповеди Православия в этой стране. На листе уже стояло несколько фамилий его товарищей, но его оно не затронуло. И вот уже в храме, стоя на всенощной, Иван вдруг решил, что должен ехать в Японию, и не женатым священником, а монахом. Вскоре Иван Дмитриевич был пострижен в монашество с именем Николая, затем в иеродиакона и на следующий день в иеромонаха.
Быстрое и бесповоротное избрание отцом Николаем своего жизненного пути говорит о многом. За все предшествующие годы он приучил себя быть внимательным к внутреннему голосу, и когда в душе прозвучал призыв на служение Церкви, он с глубокой верой в промысл Божий, подобно пророку Исаии, ответил: “Вот я, пошли меня” (Ис 6:8).
Впоследствии святитель Николай рассказывал: “Когда я ехал туда, я много мечтал о своей Японии. Она рисовалась в моем воображении как невеста, поджидавшая моего прихода с букетом в руках. Вот пронесется в ее тьме весть о Христе и все обновится… Тогда я был молод и не лишен воображения, которое рисовало мне толпы отовсюду стекающихся слушателей, а затем и последователей Слова Божия, раз это последнее раздается в японской стране”.
Утомительное путешествие в Японию продолжалось почти год, через всю Сибирь в трясучей кибитке. 15 июля 1861 года молодой миссионер прибыл к месту своего служения в город Хакодате. Скоро он убедился, что сразу невозможно было приступить к проповеди Евангелия, ибо “тогдашние японцы смотрели на иностранцев как на зверей, а на христианство как на зловредную секту, к которой могут принадлежать только отъявленные злодеи и чародеи”. Такое отношение было вызвано вероломной политикой европейских государств, представленных в стране Восходящего Солнца в основном миссионерами-проповедниками.
Кроме сложной политической обстановки начать проповедь мешал языковой барьер. И отец Николай приступил к изучению языка, а также истории, литературы, философии и религии своей будущей паствы. Во время обучения он проявлял поразительную усидчивость. Учителя во время занятий просили отдыха, он же был неутомим. Чтобы не делать перерыва в занятиях, он нанимал двоих и даже троих учителей. Учителя сменялись для отдыха, отдыхом же для ученика была лишь перемена изучаемого предмета.
За 8 лет он добился удивительного знания как литературного, так и разговорного японского языка. А культуру и историю знал лучше многих японцев. Изучив жизнь японцев в теории, он стал знакомиться с ней на практике: ходил по городу, посещал языческие храмы и слушал там буддийских проповедников. Приглашал и к себе буддийских жрецов-бонз и с ними прочитывал трудную для понимания буддийскую литературу.
Первое время все с подозрением смотрели на молодого миссионера, видя в нем агента ненавистных европейцев, но доброта, отзывчивость и кротость иеромонаха Николая постепенно победили все трудности. Японцы почувствовали в нем друга, и он стал желанным гостем во многих домах.
Как истинный пастырь Церкви Христовой, отец Николай возрастил в своей душе ту евангельскую любовь, которая дает власть подходить близко к чуткой душе, покорять ее, навсегда привязывать к себе. “Вначале завоевать любовь, а потом нести слово”, — это было руководящим правилом всей деятельности “апостола Японии”. Никогда не позволял себе иеромонах Николай оскорблять религиозное чувство японцев, никогда не порицал последователей буддизма, не трогал буддийских бонз, и потому даже среди буддийского духовенства у него были друзья.
Архимандрит Сергий (Страгородский), впоследствии Патриарх Московский и всея Руси, в своей книге “На дальнем Востоке” передает любопытный случай, рисующий отношение бонз к православному миссионеру: «Однажды отец Николай зашел в буддийский храм, чтобы послушать проповедников; храм был заполнен народом, сидевшим по-японски, поджав ноги. Бонзы стали усаживать своего гостя, но, на беду, не оказалось ни одного стула. Недолго думая, главный жрец подвел иеромонаха Николая к жертвеннику, снял с него различные украшения и вежливо предложил посетителю сесть на жертвенник, к великому удивлению, почти ужасу растерявшегося миссионера». Этот случай подчеркивает, каким уважением у японцев пользовался отец Николай уже в молодые годы.
Первые плоды своей деятельности отцу Николаю удалось увидеть спустя три года, после обращения ко Христу языческого жреца Савабе, который давал уроки фехтования сыну консула и при всякой встрече с будущим святителем смотрел на него с огромной ненавистью. Однажды отец Николай спросил его: “За что ты на меня так сердишься?” — и получил совершенно определенный ответ: “Вас, иностранцев, нужно всех перебить. Вы пришли сюда выглядывать нашу землю. А ты со своей проповедью больше всех повредишь Японии”. Не было сомнения, что и сам он, не задумываясь, убил бы стоящего перед ним миссионера. “А ты разве знаком с моим учением?” — спросил иеромонах Николай. Японец смутился. Это был честный и прямой человек, не умевший лгать. “Нет”, — сказал он. “А разве справедливо судить, тем более осуждать кого-нибудь, не выслушавши его? Разве справедливо хулить то, чего не знаешь? Ты сначала выслушай да узнай, а потом суди. Если мое учение будет худо, тогда и прогоняй нас отсюда. Тогда ты будешь справедлив”. Неожиданно последовало согласие со стороны японца. — “Ну, говори!”. Отец Николай стал говорить, — и то, что казалось невозможным, невероятным, сделалось действительностью: души закоренелого язычника коснулась благодать Божия, и тот, кто еще час тому назад, как некогда Савл, “дышал угрозами и убийством”, теперь оказался плененным Евангельским благовестием.
Всей душой, уверовав во Христа, Савабе стал проповедовать о Нем и своим друзьям. Вскоре он привел к иеромонаху Николаю врача по имени Сакай. Под влиянием бесед миссионера и Сакай стал христианином. Через год к ним присоединился третий собрат, врач Урано. Отец Николай не спешил крестить своих первых учеников, не желая подвергать их опасности, так как закон 1614 года, угрожавший смертной казнью за принятие христианства, в то время еще не был отменен. Нужно было также, чтобы время укрепило веру в душах новообращенных.
Между тем, Савабе и его друзья, хотя еще и не просвещенные святым крещением, принялись с редким самоотречением за дело проповеди. Они устраивали у себя катехизаторские собрания. К весне 1868 года насчитывалось до двадцати человек, мужчин и женщин, готовых принять крещение. В это время последовал правительственный указ, подтверждавший прежнее запрещение японцам принимать христианскую веру. Стало известным, что в Нагасаки началось гонение на христиан-католиков. Чтобы сохранить свою юную паству, иеромонах Николай решил разослать своих помощников в дальние области, но перед тем он крестил многих из них. Савабе при крещении был наречен Павлом в честь апостола Павла, Сакай — Иоанном, а Урано — Иаковом. Разойдясь на время по разным областям, они продолжали проповедь о Христе.
Видя, что Православие начало быстро распространяться, отец Николай в 1869 году оставил свою паству на попечение своих верных помощников, а сам отправился в Россию ходатайствовать об открытии в Японии духовной Миссии. Его ходатайство было удовлетворено. 6 апреля 1870 года Синод открыл в Японии Миссию в составе начальника, трех иеромонахов и причетника. Иеромонах Николай был назначен начальником Миссии с возведением его в сан архимандрита. Были отпущены также средства на содержание Миссии. Возвратившись в марте 1871 г. в Японию, отец Николай был порадован успехами проповеди – Церковь Христова росла, несмотря на то, что благовестие оставалось тайным.
Только в 1873 г. последовала отмена старых указов против христианства, в Японии стала возможной открытая проповедь веры Христовой. Перед архимандритом Николаем теперь открылось необозримое поле деятельности. Можно было строить церкви, совершать богослужения, устраивать публичные собеседования, образовывать общины и, главное, возвещать во всеуслышание устно и письменно о Христе!
В эти годы апостол Японии писал: “Признаки того, что Богу угодно просвещение Японии светом Евангелия, с каждым днем выясняются все более. Взгляните на этот молодой, кипучий народ. Он ли не достоин быть просвещенным светом Евангелия? С каждым днем ко всем миссионерам, в том числе и к русским, приходят новые люди, жаждущие знать о Христе. С каждым днем число новообращенных растет…»
В 1875 г. отец Николай был несказанно обрадован посвящением его первенца Павла Савабе в священный сан. А через три года среди японцев было уже 6 священников, 27 катехизаторов и 50 катехизаторских помощников. Церковь продолжала увеличиваться. Нужен был свой епископ. Архимандрит Николай возбудил перед Синодом этот вопрос. Видя успехи Миссии в Японии, Святейший Синод нашел нужным назначить туда епископа. И, конечно, кто мог быть лучшим кандидатом, как не сам архимандрит Николай? Его запросили телеграммой, согласен ли он быть епископом. Он ответил: “Если из России не может быть назначен епископ, я согласен”.
Планы работ святителя всегда были устремлены в будущее. Первым вопросом был вопрос о “делателях жатвы”, о религиозном образовании и воспитании будущего духовенства, катехизаторов и женщин-христианок. В 1879 году при Миссии в Токио были 4 училища: катехизаторское, семинария, женское и причетническое. Святой Николай высоко ценил участие женщин в распространении христианства и в духовном преобразовании семейной жизни. Училище могло готовить и жен для духовенства, понимающих и разделяющих стремления своих мужей.
Почти ежедневно епископ объезжал ту или иную часть своей епархии, проверяя положение дел на месте, церковные порядки, нравственное состояние прихода, говорил поучения. Прием преосвященного Николая начинался богослужением: обычно служил местный священник, а потом сам святитель в епитрахили и омофоре говорил слово, сидя на табурете. Очевидцы рассказывают, что, поучая, он весь горел и зажигал сердца слушателей. Говорил он просто и понятно для самого простого человека — о начальных словах молитвы Господней, о радости, что у нас есть небесный Отец, о молитве за еще непросвещенных христианством братьев. “Однажды в молитвенном доме в деревне Вата Владыка сказал поучение на тему: “Все, что вы делаете, делайте во славу Божию”. “Есть люди, призванные на служение Церкви или сами себя посвятившие Богу. Эти прямо совершают дело Божие и тем спасаются. Но и всякий, оставаясь при своем деле, может точно так же делать дело Божие. Для этого необходимо свое служение совершать не ради славы, не из корысти, а для Бога, совершать его как долг, возложенный Богом. Земледелец, учитель, воин, купец — все они необходимы для человечества, всем им быть повелел Господь. Пусть они трудятся в сознании этого, тогда одним исполнением своего служения получат Царство Небесное”.
С трепетной радостью встречали епископа Николая все общины. Его посещения были праздником. “Всех-то он приласкает, всех приголубит, совершит общую молитву, скажет дивную проповедь. Терпеливо выслушает Святитель возражение и какого-нибудь язычника, пришедшего послушать его проповедь. Иногда в таких случаях получается целый диспут, но все это делается спокойно, без шума. Познакомившись с жизнью той или иной христианской общины, владыка посещал дома всех христиан, ободряя, утешая и благословляя их”.
В жизни Святитель был подвижнически прост. Его часто видели в старой, заплатанной рясе, в поношенном подряснике, с широким, вышитым ученицами духовного училища, поясом.
Любовь епископа Николая не ограничивалась кругом его паствы, она простиралась и на язычников. Так, когда в 1891 году было большое землетрясение в трех провинциях (Тифу, Айчи и Мие), он собирал пожертвования от христиан других провинций, приезжих русских туристов и раздавал их всему пострадавшему населению.
С 1884 по 1891 г. много сил было положено святителем на постройку собора в Токио. На торжестве освящения присутствовало 19 японских священников и более четырех тысяч христиан. Новый храм вполне соответствовал мысли владыки Николая. «Сколько здесь света! Какая величественность! Японцы справедливо гордятся этим зданием. Каждый турист, бывающий в Токио, считает своим долгом посетить “храм-Николай”».
Велики были труды преосвященного Николая по распространению слова Божия и по благоустройству Японской церкви. Но было у него еще одно “главное дело”, дело, которое он считал своим личным, начатым им еще в первые годы в Хакодате и продолжавшимся в течение всей его жизни. Этим главным делом был труд по переводу на японский язык Священного Писания и богослужебных книг.
В течение 30 последних лет в келью святителя приходил постоянный сотрудник по переводам — Накаи-сан, садился рядом с владыкой и начинал писать под диктовку епископа переводы. Работа продолжалась четыре часа. “Хотя бы небо разверзлось, — говорил владыка, — а я не имею права отменить занятий по переводу”.
Перевод богослужебных книг начат был Святителем еще в Хакодате — с круга воскресного богослужения, затем святой Николай перешел к Цветной Триоди, а потом — к Постной. Приступая к переводу Нового Завета, Святитель вначале делал перевод с китайского на японский, но, занимаясь китайским текстом, святой Николай увидел в китайском евангельском тексте ошибки и “шероховатости” и перешел к непосредственному переводу с русского и славянского.
При Миссии издавался ряд журналов, а также книги и брошюры, в том числе переведенные на японский язык произведения русских классиков – Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Толстого. С каждым годом все успешнее развивалось миссионерское дело в Японии, строились новые храмы, ежегодно присоединялось к Церкви до тысячи человек.
Но вот наступило время испытаний — началась русско-японская война. Еще за несколько лет до начала войны японская печать стала распространять ненависть к России. Православных японцев называли предателями, требовали смерти преосвященного Николая.
Война принесла много душевных страданий Владыке. Он горячо любил свою Родину, ее неудачи и поражения жгучей болью отзывались в его сердце. Перед началом войны епископ Николай мог уехать в Россию, но он знал, что в надвигающиеся дни испытаний будет нужен православной Японской Церкви. Владыка, рискуя поплатиться жизнью, остался со своей паствой. Во время войны он был единственным русским человеком в Японии. При общей ненависти к русским и к “русской вере”, архипастырь, с присущей ему мудростью, объяснял своим пасомым, что истинный христианин должен быть выше национальных раздоров, что православие — это вера не греков или русских, а истинная вера, правильно прославляющая Бога, вера не одного народа, а всех людей, жаждущих истинного богообщения.
Будучи сам горячим патриотом, епископ Николай ясно понимал, что такой же патриотизм нужен и для Японии, поэтому он настойчиво требовал от своих последователей, чтобы они были верными сынами Японии. “Истинный христианин, — учил он, — должен быть истинным патриотом”.
Православным японцам святитель Николай благословил молиться о даровании победы их императору, сам же он во время войны не участвовал в общественном богослужении, потому что, как русский, не мог молиться о победе Японии над его отечеством. Мудростью, тактичностью и твердостью епископ Николай сохранил невредимым корабль Японской Церкви. Проповедь православной веры хотя и ослабела во время войны, но не прекратилась.
Поистине полон самоотверженной любви был подвиг святителя Николая в служении русским пленным. Под его руководством православные японцы образовали общество “Духовного утешения военнопленных”. Архипастырь специально рукоположил несколько священников и послал их в лагеря военнопленных для совершения там богослужения, устраивал сборы в пользу раненых, снабжал их книгами, иконами, крестиками, сам неоднократно приходил к пленным со словами утешения.
Окончилась война, со временем все пленные вернулись домой, унеся в своих сердцах светлую память о преосвященном Николае. Многие русские скончались на японской земле. На их братских могилах епископ Николай воздвиг памятники и храмы, собирая для этого пожертвования и в Японии, и в России, где снискал особое уважение. Его деятельность во время войны была высоко оценена как светской, так и духовной властью: император Николай II за то, что святитель смог «выдержать огненное испытание брани и посреди вражды бранной удержать мир, веру и молитву в созданной … церкви» наградил его орденом св. Александра Невского, а Святейший Синод, учредив новую епископию, возвел отца Николая в сан архиепископа Токийского и всея Японии».
В июле 1911 года прошло несколько крупных мероприятий, посвященных 50-летним трудам епископа на японской земле и 75-летию его жизни. Насколько его персона пользовалась любовью, уважением и почетом, говорит тот факт, что поздравили его и японский император, которому святитель был признателен за проявленную веротерпимость, и губернатор Токио, и японская пресса, и инославные миссии.
Большое количество волнительных встреч привели к нервному перенапряжению и обострению сердечной астмы. Силы отца Николая стали быстро таять.
8 января 1912 года архиепископ Николай отслужил последнюю Литургию. 16 февраля в 7 часов вечера святителя не стало, а на следующий день о его смерти знала вся Япония. И «потекли в Миссию христиане города Токио; выражали свое сочувствие инославные христиане… Кто с поклоном, а кто и с визитной карточкой, спешили в Миссию и не принявшие еще учения Христова, и не только простые граждане, но и князья, и графы, и виконты, и бароны, министры и неслужилый люд. … Но верхом почета … было то, что Сам Император Японии … прислал на гроб Владыке великолепный и громадный венок из живых цветов. И прислал не секретно! … Приняв венок и ответив на слова передачи благодарностью, мы возложили венок к возглавию Святителя. … Внутри венка два иероглифа: «Он-Си», то есть «Высочайший дар».
Со смертью святителя Николая закончилась целая эпоха. Приехав и начав свое служение при смертных опасностях, завершил его при одобрении с высоты Трона. Своему приемнику – Сергию (Тихомирову) отец Николай оставил Собор, 183 храма, 276 приходов, 34 иерея, 8 диаконов, 115 проповедников и 34.110 человек православных верующих.
10 апреля 1970 года официально совершилось то, что жило в сознании людей со дня смерти архиепископа Николая – причисление его русской православной церковью к лику святых с одним из величайших духовных наименований – «равноапостольный». Тогда же верующие хотели перенести его святые мощи с кладбища в собор, но им этого не разрешили, сказав, что святой Николай принадлежит всему японскому народу, независимо от вероисповедания, и останки его должны остаться на народном кладбище.
Частица мощей святителя Николая Японского находится:
– В храме в честь собора Московских святых в Бибиреве. В честь святителя Николая Японского освящен нижний придел храма (Москва).
Молитва святому равноапостольному Николаю, архиепископу Японскому
О пречестная и священная главо и благодати Святаго Духа исполненная, Спасово со Отцем обиталище, великий архиерее, теплый наш заступниче, святый святителю, равноапостольный Николае Японский. Предстоя у престола всех Царя и наслаждаяся света единосущныя Троицы и херувимски со ангелы возглашая песнь трисвятую, великое и неизследованное дерзновение имея ко всемилостивому Владыце, моли спастися обращенным тобою ко Христу, и всея паствы Христовой людем. Упроси Вышняго, страждущую страну Российскую от лютых безбожников и власти их Господь да освободит, верных рабов Его, в скорби и печали день и нощь вопиющих к нему, многоболезный вопль да услышит и да изведет от погибели живот наш, процветание Православия в стране нашей Российстей и в земли Японстей да утвердит: архиереи благолепием святительства да украсит, монашествующия к подвигам добраго течения да укрепит: царствующия грады и вся грады страны добре сохранит. О святителю предивный! Мир весь предстательством твоим умири: от глада, жажды, пагубы и крамолы избави ны, от стихий часто находящих на ны, грех ради наших многих, от тлетворных ветр, губительных язв и от нападения иноплеменных сохрани. Старые утеши, юные настави, безумныя умудри, вдовицы помилуй, сироты заступи, младенцы возрасти, плененныя и в темнице седящия свободи и возврати. Немощствующия исцели, плавающим буди добрый кормчий, и всех везде тепле призывающих тя и с верою притекающих к тебе, и усердно припадающих, и молящихся тебе от клеветы и всяких напастей, враг видимых и невидимых, бед и всякого зла твоим ходатайством свободи. Моли о нас Всещедраго и Человеколюбиваго Христа Бога нашего, да простит нам вся грехи, от юности соделанныя нами, и в день страшного пришествия Его от шуйяго стояния избавит нас и радости святых причастники сотворит, да купно с ними славим Единого в Троице Бога, Отца и Сына и Святаго Духа, во веки веков. Аминь.
