Размышлять над молитвенными словами

***

Какая-то молитва может в определенный момент глубоко тронуть человека, а в другой момент - нет. И вот, если мы будем вчитываться в молитвы, которые нам предложены, - не в то время, когда молимся, а во время размышления, - то можем выбрать те молитвы или даже частицы молитв, которые нам сродни и которые могут разбудить нашу душу. И если начать с них - то вы увидите, что постепенно желание молиться углубится и расширится.

Есть рассказ из жизни святого Симеона Нового Богослова о том, как он, будучи еще юношей, пошел к своему старцу, к Симеону старшему, и спросил его: как мне научиться молиться? И старец дал ему две или три короткие молитовки и сказал: вот эти молитвы читай утром и вечером неопустительно. Если эти молитвы в тебе возбудят желание молиться дольше, продолжай молиться. Но перестань молиться в тот момент, когда тебе уже не хочется.

В каком-то смысле - я не уверен, что он это сказал, но кто-то из духовных наставников точно говорил: молись и остановись, пока тебе еще немножко голодно, пока еще хочется помолиться, остановись, потому что молитва может умереть от пресыщения. Слишком долго молился - и на следующий день думаешь: ой, нет, я больше не могу…

Бывает так, что даже молитвы, которые нам дороги, до нас не доходят - рассеивается ум. И об этом святой Иоанн Лествичник говорит так: если во время молитвы в какой-то момент твое внимание уходит, если рассеянность тебя поглощает - ты просто вернись к тому месту, повторяй слова этой молитвы, пока не сможешь сказать их внимательно. Он приводит такой по-человечески остроумный аргумент: злые силы часто нам мешают сосредоточиться на молитвенных словах, а если ты будешь упорно возвращаться к ним, повторять и повторять, то бес вдруг сообразит, что чем больше он тебе мешает, тем больше ты эти слова произносишь перед лицом Божиим - а бесу это невыгодно. (Это не точные слова святого Иоанна, но мысль, которую он выражает.)

Когда-то мой духовный отец мне советовал, выполняя вечерние молитвы, каждую фразу, каждый отрывок, строчку произносить медленно, неспешно, потом положить земной поклон и в земном поклоне произнести те же слова. Потом встать, успокоиться немножко, потому что порой бывает, что от земного поклона как-то возбуждаешься физически, и снова сказать эти слова. Если каждый раз это делать, то, конечно, можно в течение того времени, которое у нас есть, не выполнить всего правила. Но, опять, дело не в том, чтобы выполнить правило, а в том, чтобы с помощью правила вмолиться в эти слова, уйти в эти слова до самой глубины, насколько она нам доступна.

Феофан Затворник еще одно говорит: если мы хотим молиться молитвами, которые находим в богослужении, псалмами, молитвами святых, мы должны их продумывать и обчувствовать, как он говорит.

Что это значит? Во-первых, нам надо точно понять, что в этих молитвах говорится, что говорится в каждом слове, в каждой фразе, чтобы не произносить слова, которые в общем для нас ничего не значат. Поставим перед собой вопрос (и это можно делать и по отношению к отрывкам из Евангелия): вот я прочел такие-то слова. Есть ли во мне опыт, который вокруг этих слов может кристаллизоваться? Что я знаю об этом?

Например, я читаю о Святом Духе, что Он жизни Податель. Объективно говоря, да, я живой, значит, Бог мне дал жизнь. Но как я отношусь к этой жизни? Хочу ли я жить? Радуюсь ли я этой жизни? Хочу ли я ее жить творчески, чтобы оправдать доверие Бога, Который мне эту жизнь дал, оправдать Его надежду на то, что я Его пойму и эту жизнь использую на добро? Если я жить не хочу, если мне тошно, если я только мечтаю о том, чтобы уйти из этой жизни, то я должен остановиться, я не могу сказать Святому Духу, что я Ему благодарен за жизнь, когда я только мечтаю, чтобы ее не было. Это пример. Но можно такой подход применить и к другим местам из молитвослова и Евангелия.

И вот когда мы так будем читать Евангелие, когда станем размышлять над молитвенными словами (не в момент молитвы, а когда у нас будет возможность сесть и задуматься о них), ставя перед собой вопросы: знаю ли я что-либо о том, что здесь сказано? как я понимаю эти слова? что они для меня значат? есть ли у меня хоть зачаточный опыт того, что здесь говорится? - тогда постепенно вокруг этих слов будет собираться опыт всей нашей жизни. Не только того момента, когда мы молимся, или ближайших времен, но постепенно из самых далеких глубин нашего прошлого всплывут воспоминания, всплывет опыт, и эти слова облекутся в плоть. Когда мы сначала на них смотрели, они были как мертвые кости - и вот они обрастают плотью.

Вы, наверное, помните чтение Великой Субботы (см. Иез. 37: 1-14) - как пророк увидел большое поле, покрытое костями, и как Господь ему велел вызвать в них жизнь, и как эти кости начали облекаться в плоть, как натягивалась на них кожа, как вошел в них дух, и как они стали перед ним великим войском. И это может случиться со словами молитвы любой молитвы, это может случиться с любым отрывком из Евангелия - когда мы созреем к этому, эти слова вызовут все, что мы знаем о жизни, о себе, о Боге, о других людях, обо всем.

***

Я некоторым из вас уже рассказывал, как, когда мне было лет 19, мне встретился русский дьякон, Евфимий. Он был, по моим тогдашним понятиям, очень стар, ему было 86 лет, он потерял голос, старость его заедала. И как-то мы на клиросе стояли вместе, я читал, а он читал и пел. Он читал и пел с такой быстротой, что я даже глазами не мог уследить за словами, которые он произносил. И когда он кончил, я ему сказал: «Отец Евфимий, вы сегодня у меня украли всю службу. А что хуже: вы, наверное, ее украли и у себя, потому что вы не могли внимательно произносить слова с такой быстротой!..» И в ответ он заплакал и сказал: «Знаешь, прости меня! Я родился в очень бедной семье, в голодной деревне. Пяти лет меня отправили в монастырь, и с пяти лет до сих пор я каждый день эти слова слышу, читаю и пою. И знаешь, достаточно, чтобы я видел слово, даже не прочел его, а видел, я его узнаю, и тогда бывает, будто Божия рука касается каких-то струн в моей душе, и вся моя душа, как гусли, начинает петь».

Мне тогда стало очень, очень стыдно. Потому что я полз от слова к слову, да и слова-то я не мог понять до конца, они до меня не доходили глубоко, а этот человек так врос в эти молитвы, что каждое слово рождало в нем живое, трепетное чувство.

И вот к чему надо стремиться и чему научиться, чего надо сколько возможно добиваться. Я говорю: добиваться, потому что есть вещи, которых мы не можем осуществить, но это мы осуществить можем. Мы можем постепенно собирать вокруг слов наш человеческий опыт, и когда будем произносить эти слова, этот опыт будет подниматься волной.

Так бывает в обычной жизни - когда события или переживания были связаны с какими-нибудь словами, и стоит нам потом услышать эти слова - вся душа затрепещет. Это может быть песня, имя, стихи, какая-нибудь молитва, которая когда-то ударила в душу и потом забылась, а теперь вдруг всплыла, полная жизни и животворной силы.

Я рассказывал некоторым из вас об одном старике. Он с детства пел в церкви - сначала у себя в деревне, а потом в течение всей оставшейся жизни - в нашем хоре. В какой-то момент он заболел раком и стал умирать. Я его посещал в больнице и каждый раз, когда его видел, служил короткий молебен. Сначала он пел, потом уже не мог петь, и я пел за него. Однажды я пришел, а медсестра мне говорит: «Напрасно вы сегодня пришли - он без сознания, умирает; и знаете какой ужас: его жена и дочь, которых он в течение года не видал, потому что они были за границей, приехали - но слишком поздно!» Я пошел к нему. Дочь и жена сидели по одну и другую сторону кровати. Я их попросил сесть рядом, а потом стал на колени и начал петь, как умел, отрывки песнопений Страстной седмицы и Пасхи - этот человек их пел, слышал, переживал в течение всей своей жизни. И по мере того как я пел, можно было ощущать, что сознание в нем из тех глубин, в которые оно ушло, начинает постепенно подниматься, подниматься… - и вдруг он открыл глаза. Я ему сказал: «Павел Васильевич, жена и дочь сидят рядом с вашей кроватью. Вы при смерти. Проститесь с ними». Он повернул голову, они простились, и потом я ему сказал: «А теперь вы можете спокойно умереть». Я его перекрестил, и через некоторое время он умер. Его сознание вернулось, потому что оно было связано, неразрывно связано с этими песнопениями. Они вернули его на несколько мгновений к земной жизни, и, исполнив, доведя до конца все, что составляло его земную жизнь, он ушел.

***

И еще один важный момент. Если мы произносим в молитве те или иные слова, мы должны их воплотить в жизнь. Мы не можем говорить: Прости, как я прощаю! только на словах - и не прощать никому ни больших проступков, ни малых прегрешений. Мы не можем Богу говорить то, что является ложью. Мы не можем говорить слова, которые в себе носят как бы зачаток действий, и отказываться действовать. Это важно, потому что если мы не будем воплощать свою молитву в действии, то она начнет в нас чахнуть и умирать. Потому что одними словами душа не питается, душа питается совокупностью всего того, что составляет нашу жизнь.

Поэтому надо в молитве учиться тому, как жить, и жизнь нашу научиться вкраплять в молитвенные слова, воплощать в них. Мы не можем сказать, например: Господи, в покаянии приими мя! - и на этом успокоиться, не принеся Богу ни в какой момент никакого покаяния, вполне довольные самими собой. Мы не можем сказать: Господи, даждь ми смирение, целомудрие, послушание! - если в течение всей нашей жизни не обращаем внимания ни на одно из этих слов, не стараемся из них сделать жизнь и действие.

У каждого из нас есть свои проблемы, которые тем или иным образом связаны с молитвенными словами или словами Евангелия. И если мы хотим молиться, то должны так жить, чтобы, когда будем произносить эти молитвенные слова, они были бы выражением того, ради чего мы живем.

Митрополит Антоний Сурожский «Не могу, Господи, жить без Тебя»