Суд над медведем
Это удивительное событие произошло в конце XVI века в новгородском Хутынском монастыре. Обитель была в то время очень бедна, и один знатный благодетель подарил ей хорошие луга. Иноки решили развести на них овец, чтобы из овечьей шерсти делать для братии одежду, а излишки продавать.
Однако недолго радовались монахи своему приобретению: в ближнем лесу объявился большой медведь, который начал нападать на овец. Послушники-пастухи несколько раз докладывали игумену об этом разбойнике, говоря, что нужно попросить охотников устроить на него облаву и убить.
Старец жалел зверя и оправдывал его тем, что и ему надо что-то есть. Однако медведь от безнаказанности стал дерзким и кровожадным. Он повадился убивать овец не только ради пропитания, но и для забавы и оставлял их на лесной опушке не съеденных, но лишь растерзанных. Узнав об этом, игумен взял свой посох и, ничего никому не сказав, отправился в лес.
На следующий день изумлённые иноки увидели, что их настоятель идёт из лесу в монастырь в сопровождении огромного медведя. Зверь улёгся на крыльце кельи игумена и будто бы не собирался никуда уходить.
– Отче, что нам делать с этим медведем? – спросили у старца испуганные послушники.
– Не трогайте его. Мы с ним завтра пойдем на суд к патриарху, – ответил игумен.
На следующий день старец, взяв посох и положив в суму немного еды, отправился пешком из Новгорода в Москву, а за ним послушно поплёлся медведь.
Много селений миновали они по дороге, и везде люди смотрели на странных путников с удивлением и страхом, часто даже отказывая старику игумену в ночлеге. Животные, наоборот, совершенно не боялись медведя: собаки лишь спокойно обнюхивали его, а щипавшие траву лошади и коровы, посмотрев с любопытством на зверя, снова возвращались к своему корму.
Наконец игумен со своим косолапым спутником добрались до Москвы и пришли на Патриаршее подворье. Медведь остался у ворот, а хутынского настоятеля принял патриарх.
– Молю тебя, святейший, рассуди нас, убогих иноков, нашим обидчиком, – сказал владыке игумен.
– Видишь ли, в лесу рядом с обителью поселился медведь и принялся расхищать наших овечек. Да что самое плохое, он губит их больше, чем может съесть, а это значит, потешается над кроткой Божией тварью только ради жестокой забавы. Долго терпеть этого я не мог, вот и привёл разбойника к тебе, святейший, чтобы ты нас рассудил.
– Кого же ты привёл? – с недоумением спросил патриарх.
– Да нашего обидчика, владыко, – медведя. Он во дворе, у ворот дожидается твоего справедливого суда.
– Но зачем же ты, брат, трудился вести зверя в такую даль, если он так тебя слушается? – удивился патриарх. – Запрети ему нападать на овец, да и дело с концом.
– Что ты, святейший! Кто я такой, чтоб ему запрещать? – в свой черёд удивился смиренный игумен. – Нет, уж лучше ты сам, своей святительской властью запрети ему обижать неповинную тварь.
Вышли патриарх и хутынский настоятель на крыльцо; старец пошёл к воротам и вскоре вернулся с большим косматым медведем. Зверь остановился у ног владыки и опустил голову, будто готовясь его выслушать. Патриарх, удивленный такой покорностью страшного зверя, строго к нему обратился:
– Медведь! Вот игумен Хутынского монастыря жалуется на твоё безобразное поведение. Ты грабишь бедную обитель, понапрасну убиваешь безобидных овец. Так разбойничать грешно и стыдно. Отныне запрещаю тебе трогать монастырское стадо. Возвращайся в свой лес и питайся тем, чем предназначил тебе Господь. Таково моё к тебе святительское слово!
Так закончился патриарший суд над медведем. Игумен поклонился в ноги патриарху и отправился домой, а вслед за ним ушёл и получивший вразумление медведь.
С тех пор медведь больше не трогал монастырских овец. Теперь, когда он бывал голоден, то смиренно подходил к воротам обители, и монахи подкармливали его остатками от трапезы. Так доброта и смирение старца-игумена избавили медведя от смерти, а монастырь – от ущерба.
