Поучение в неделю 15 по Пятидесятнице
В сию обою заповедь весь закон и пророцы висят (Мф, 22, 40).
Из всех дарований, чрез которых производятся великие дела, ничто так не привлекает человеческих сердец, и ничто так не располагает к почтению, как благодеяние. Оно делает другов, и не имеет соперников. Самыя преимущественные добродетели без оного бывают иногда ненавистны, наипаче, что они обращают в пользу только тех, которые их делают. Например, воздержание спасительно есть одним только воздержным, прозорливость служит только для того, кто ее имеет. Но благотворение составляет благополучие многих так, что человек рожденный с благотворительным сердцем есть сокровище отверстое для целого света, и дражайший дар Божий
Но как всякая добродетель получает преимущество от намерений, с какими она делается, и часто добродетели обладают пристрастием: то и благотворение, есть ли не будет происходить от любви к Богу, то или опорочивается, или перестает.
Сие то изображает Иисус Христос, когда законоучителю вопрошающему, «Кая заповедь больши есть в законе?» сказал: «Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею мыслию твоею, и искренняго твоего, яко сам себе». И чтобы изъяснить, что сии обе заповеди столько соединены, что никогда не можно одну из них исполнить не нарушив другую, заключил: «В сию обою заповедь весь закон и пророцы висят». Итак, любит ли кто Бога, должен сию любовь соединить с любовию ближнего; любит ли кто ближнего, должен сию любовь соединить с любовию Бога.
Разсудим мы теперь, что благодетельствовать мы должны людям христиански, то есть чтоб благотворению нашему делала достоинство любовь Бога.
Нет человека, который бы не ведал, что един есть Бог, от которого мы получаем все благая, и который дает богатство и власть одному для блага многих. Ничего мы, говорит Апостол, не имеем, егоже бы не прияли от Бога. Сие не есть действие слепого случая дающего и отъемлющего по единому только своенравию.
Кто в делах своих не взирает на источники всех благих Бога, в том и смирение исполнено гордости, и благодеяние служит только его тщеславию. Он имениями располагает только по своему произволению. Его благотворение есть жертва, которую он приносит идолу своей страсти то, и что должно ему относить к прославлению благодетельствующаго ему Бога, он сие присвояет своей славе, и похищает то почтение к Богу, которым он Ему только единому обязан.
Присовокупим мы к сему, что несравненно благороднее благодетельствовать христиански, то есть, когда наши благодеяния относятся к славе Божией. Ежели кто раздаст имение для единых только своих выгод, о как трудно, чтобы он сделал сие благородно и без корысти! Его такие милости обыкновенно бывают ухищрениями, чтобы лучше прикрыть свои намерения, что почесть воздаваемая щедрому составит славу его в мире сем, что он будет обладать сердцами других. Часть раздаяние имений основывается на корыстолюбии, и тем оно безчестнее, что покрывается видом некорыстолюбия.
Но любовь и щедролюбие христианское не так поступает. Ея начала суть высочайшие, чистыя и чужды всякому прибытку. Нет в ней не надежды, чтобы взаимно получить, ни желания, чтобы себя прославить. Довольно для истинного христианина, чтоб снабдив ближнего, возвысить только дух свой к Богу.
Сие побуждение наполняет сердце человеческое приятностию превышающее самое благодеяние. Он нечестолюбив, подает без кичения, не чувствует ни досады, ни печали: он радуется, когда имеет случай благотетельствовать, радуется, что тем доказывает свою любовь к Богу.
Щедролюбие мира сего тщеславится в своих расточениях, иногда больше озлобляется, нежели одолжает, и тогда делает уже обиду, когда хочет кого сделать счастливым, старается оказывать услуги, но больше видимыя другим, нежели полезным. Такой человек когда старается о чьем либо благополучии, старается только о том, дабы показать свою силу, или щедроту.
От сего происходит, что когда таковый оказывает другим милости, не находит или прославления своего имени, или благодарения, или возмезия, приходит в раскаяние, и упрекает себя в своих щедротах. Сколь же сие подло!
Но нет ничего благороднее или совершеннее, как когда человек довольствуется только тем, что он своим благодетельством доказал свою любовь и благодарность Богу… когда он уделяя свое имение другим, вдруг сие предает забвению: и хотя приходит в некоторое время в том воспоминании, но сие только заставляет его признавать, что он то получил от Божией руки. Постыдиться должно человеческому мудрованию с своей подлостию пред преимуществами добродетели христианския. Христианин не наемник и так он не разсуждает, останется ли его добродетель без награждения. Разсудите, то превосходнее: для себя или мира сего, или ради Бога снабдите бедного.
Иисус Христос, дабы нам открыть, что мы ничего не теряем, следуя Его учению, говорит в поминаемом Евангелии юноше: «Имети имаши сокровище на небеси». Какое ослепление стараться снискивать здесь сокровище и выгоды свои, презирая Небесныя и самого Бога… Христос нас уверяет, что кто здесь будет искать Царствия Небесного, то Небесный Отец усугубит свои щедроты и благоденствия и в временной жизни, и наградит раздаваемая от нас бедным.
Мы сверх того и сие в рассуждение принять должны, что есть ли что непостояннее и несправедливее как мир; от него мы думаем достойную получить награду; он завидлив: есть ли оныя наши намерения усмотрит, не будет ли стараться их предупреждать, и искомую нами славу презрением, а корыстолюбие другими препятствиями встречать, и уничтожит желания наши; и так скупой подающий милостыню в надежде усугубления своего имения, славолюбивый для своего почтения, обманывается, и страсти их открываются другим страстям.
Но любовь христианская совсем отменное чувствование производит в других. Христианин тем самим располагает их к почтению, что оное презирает, тем самим заставляет других стараться о его пользах, что от благодетельствует без корыстолюбия. И так не только от Бога, но и от людей заслуживает воздаяние.
Другое побуждение, чтобы благодетельствовать только от любви к Богу, чего любостяжательные и славолюбивые никогда не понимают, состоит в том, что любовь привлекает великия награждения за малые услуги. Бог есть неисчерпаемый источник благости, внегда печется о сотворении блага, никогда не забывает таковых наших жертв, и подает больше наших заслуг. Но люди размеривают свою благодарность нашим благодеянием. Иисус Христос две лепты данныя от убогой вдовицы большим почел жертвоприношением, нежели драгоценныя дары гордых фарисеев, и за чашу воды студеную данную во имя его и ради его прославления обещал вечное блаженство.
Положим, чтоб люди благотворящему им и взаимно всегда благотворили. Но их благотворение столь суетно и слабо, как и они сами. Ежели их жизнь исчезает, то и благодарность их не уничижится ль; и память их будет простираться после погребения их; могут они в сочинениях своих оставить сию добродетель потомкам, но уважитьсяль сие от них; и что пользы, когда чье имя начертано будет в сочинениях, но не заступит места в книге животней; и когда человек проповедуемый тысяча устами премудрых мужей, изринут будет в ужаснейшую и безконечную бедность.
Безсмертныя благодарения воздадим благому Богу, что он оживляет наше упование в сей жизни так, что благотворящий найдет облагодетельствованных любовию и после смерти. Богатства раздаваемые бедным суть Священныя сокровища от Небесного Отца воздаваемыя с лихвой, споспешествующая к приобретению Неба, они твердое основание будущаго живота. Хотя бы уничижился мир сей, хотя бы исчезли все сокровища, но кто благодетельствует от любви к Богу, то в сем общем разрушении не восчувствует никакого урона. Бог, для которого одного кто благодетельствует, пребудет всегда его награждением. Бог, хотя бы мы и ничего от себя не надеялись, но сие для нас должно есть велико, чтоб мы таковой добродетели были исполняемы. Подаждь нам Господи силу, дабы мы делали сие ради единого тебя, и чтоб делами нашими всю к тебе единому относили славу. Аминь.
