Поучение в неделю 19 по Пятидесятнице
«Будете милосерди, якоже Отец ваш милосерд есть» (Лук. 6:36)
Хотя б нам Святое Евангелие и не напоминало о милосердии, то довольно возбудили бы нас о добродетели сей говорить нищие своими воплями, увечные воздыханиями, больные стенанием, вдовицы слезами, обиженные своими жалобами. Ибо не знаю по каким недоведомым Божиим судьбам происходит, что человеки, будучи все равно от Бога созданы, равно почтены человечеством права, общий имея предуставленный себе блаженства конец, но неравный получили в жизни сей жребий: да когда бы неравный только, а в прочем свободный и довольный, но напротив бедный и несчастливый.
Один алчет, другой пресыщается: тот в пространнейших опочивает палатах, сей не имеет где главы приклонить. Один величается благородства титлами, другой стонет под тяжким рабства игом: у сих, по словам Давидовым, житницы исполнены, «овцы многоплодны, волове толсте: несть падения оплоту их», несть «вопля в стогнах их» (Псал. 143:13): а те ждут соскорбящих, да нет: ищут утешающих, но не обретают. Однако какая б ни была причина сего скучного состояний неравенства, «мы сильнии должны немощи немощных носити» (Рим. 15:1): что покажет следующее слово.
Милосердия дело есть вспомоществовать другим: алчный требует пищи, нагий одеяния, больной утешения, обиженный защищения, безпомощный заступления, неразумный наставления.
К сему во-первых самая естественная нас склоняет жалость. Не можем мы без внутреннего утробы нашей терзания слышать бедных крики умиленными растворенные слезами: не можем без слез смотреть на эту плачевную трагедию, в которой представляются сродные нам членынедугом расслабления связанные, всего действия лишенные, един только имеющие оставленный глас, чтоб тем нас к жалости склонять. Где усматриваем единого естества с нами людей от стужи измерзающих, от глада истаивающих, и дряхлую старость ниже о жезле стоять могущую. Где открывается нам многое множество слепых, хромых, сухих, которых бедный жизни остаток состоит только в единой на нас надежде.
И сии несчастием пораженные люди, впрочем суть братья наши, яко единого небесного Отца дети, в единой Крещения купели рожденные, из единой таинственной чаши причащающиеся, единое с нами имеющие блаженное упование. Ах! Вы несчастливые, скройте от очес наших умиленный позор сей. Мы знаем, что некоторый в Евангелии упоминаемый судья неправедный, одних только бедной вдовицы частых докук не мог стерпеть, чтоб не удовольствовать прошения ее: то как возможно, чтоб всем тем не подвиглось к милосердию жестокое наше сердце.
Но пускай бы при всем том остались мы окамененны: так не должно ли принять нам в рассуждение колесо мира сего, которое сто раз жребий жизни нашей преобращает с низу вознося на высоту, а высоких опровергая на землю4 пока благополучно плывем, надобно памятовать непогоду, чтоб могущее случиться несчастие великодушнее снести: надобно заблаговременно со страждущими, милосердствуя о них, страдать.
Да ты высокоумствуя о себе говоришь: «Аз рех во обилии моем: не подвижуся во век» (Псал. 29:7). Но постой! Ты еще из числа смертных не выключен: твердейшие дубы жестокий вихрь из корня исторгает: и сие поражение тем бывает большее, чем нечаяннее.
Но положим, что мы в своем изобилии будем во век неподвижимы: однако со всем тем богатства своего единым себе присвоять не можем. Мы не полновластные имений владетели, но только строители и экономы, а един Бог есть полный Господин всех вещей: следовательно не можем их употребить, разве по воле господина их. Иначе будем хищники, яко чужое себе присвояющии. И потому бедные имеют право против немилосердых вопить: дайте наше нам, дайте нам часть, которую милосердный Создатель наш для нас определил, а вам вручил, чтобы ее сохранили для нас: почто наше присвояете себе; почто в в нашем несчастии веселитеся; «Тебе оставлен есть нищий, сиру ты буди помощник» (Псал. 9:35).
Правда, не очень бы охотно было сундуки починать и жадные нищих наполнять руки, если бы расточаемое нами богатство совсем пропадало, если бы из того никакого мы себе не ожидали прибытка. Но не слышим ли, что Дух Святой о благодетельном муже вопиет: «Расточи. Даде убогим: правда его пребывает во веки» (Псал. 112:9). Расточая тленные, а восприемлет нетленные: расточает земное, а восприемлет небесное: расточает малое, а восприемлет неисчетное: дает нищему, а восприемлет Христос. О чудное милостыни действие! Христа под рубищем крыемого находит, и тварь всю содержащего благодетельствует. Ибо Искупительнаш испив иногда горчайшую страданий чашу, и доселе еще в членах своих страждет. Он, когда приидет правосудия Его день, милосердым скажет: «Взалкахся, и дасте Ми ясти: возжадахся, и напоисте мя: странен бех, и введосте Мене: наг, и одеясте Мя: болен, и посетисте Мене: в темнице бех, и приидосте ко Мне» (Мф. 25:35).
И хотя они пред целым светом будут признаваться, что Его в таком бедном состоянии никогда не видали, однако милосердый Спаситель объявит им, что Он сделанное бедным благодеяние присвояет самому себе. «Понеже сотвористе единому сих братий моих меньших, мне сотвристе» (Мф.25:40). Подумай, говорит Златоуст святой, куда сошел Господь твой, чтоб тебя склонить, дабы не был ты жесток и бесчеловечен.
И потому надобно верить тем церковным историям, которые повествуют, что один увидев изнемогающего на земле лежащего человека, взял его на свои плечи, но в ношении никакой не чувствовал тягости, а после скоро сие драгоценное бремя, стало быть невидимо. Другой идучи в церковь на служение, и увидев от наготы трясущегося нищего, снял с себя последнюю ризу, и прикрыл наготу его, а сам остался токмо в свитке одной: почему когда священнодействовал он, приметил на нем предстоящий народ под церковными ризами блистающую церковную порфиру. И так видим, что от имения своего убогих снабжая, того не теряем мы, но вверяем Тому, Который и за чашу студеной воды наградить обещался.
Да куда ж нам деть и бедных; или уже им все с нами сообщение пресечь; да и подлинно мы их некоторым образом из света сего выгоняем, когда им просящим от нас милостыню обыкновенно говорим: Бог даст. Отче Небесный! Вся к тебе чают: отверзи щедрую руку твою, и сих отверженных от нас приими обычным Твоим благоутробием. Подлинно Бог даст, Который дает «скотом пищу, и птенцем врановым призывающим Его» (Псал. 146:9): подлинно Бог даст, который дает «пищу алчущим, умудряет слепцы, возводит низверженныя, хранит пришельцы, сира и вдову» (Псал. 144:16) приемлет. И потому сколько б ни презирали мы убогих, однако со всем тем еще они свою бедную влекут жизнь: Бог их согревает, и из Небесной житницы своей посылает им хлеб насущный.
И так Бог даст: а ты несчастливый лишился дорогой ловитвы. Зачем нищие; спрашивает негде златословесный Иоанн: мог поистине, но чрез то бы ты богатый! Лишился случая к благодетельству: следовательно лишился бы случая ко очищению грехов твоих. Знал сие великий в Патриархах Авраам, который в самый жаркий полуденный час сидел на пути, ожидая чтоб поймать кого в спасительные страннолюбия сети. Для чего Авраам не поручил сего дела своим слугам, но сам будучи великий господин сидел при пути;; Знал он, что слуги бывают обыкновенно сонливы: почему опасался, чтоб за леностью их не упустить из рук своих сея дрожайшей ловитвы.
Но куда ж нам деньги девать; ибо самый подлый порок есть тех, которые собиранию богатства никакого не полагают конца, а честного его употребления не знают. Денно и нощно думают о умножении прибытков, каким бы то ни было образом: но не ведуют сами. Кому собирают, не пленяя щедротой сердец, в чем состоит истинное некрадомое человеческое богатство. Но другие скажут, как некуда деньги девать; а на строение домов, на уборы, на вины, на банкеты, на собак, и на прочие забавы. Ох сколько роскоши! Умолчим уже о том, что отсюду рождается праздность, от праздности леность, от лености расслабление, расслабления нерадение о должности, о добродетели, о благочестии, а оттуда выходит страшное оное чудовище называемое эпикурство. Таким то образом снедается имения часть бедных должная. Но сего, де, требует благопристойность. Да разве снабжать убогих есть не благопристойно; О когда б всяк содержал себя внутрь границ благопристойности, и не преступал бы сих священных пределов! Тогда б и веселие наше было благословенное, и не страдала бы столько другая человечества часть. Наши благочестивые предки во дни праздничные и во дни поминовения своих родителей делали обеды для нищих, и сию убогую братию Авраамской своей угощали трапезой: но ныне сие святое обыкновение за множеством новых мод стало быть несовместимо.
При рассуждении сем могут предложены быть два вопроса: первый, должно ли между бедными разбор чинить; подлинно должно: известные моты благодеяния сего не достойны. А притом, как мы весь свет снабдить не можем, немощный небольному, свой чужому, благодетель неприятелю предпочитаем быть должен: однако где нет явного сомнения, надобно разбор оставить, опасаясь, чтоб разбирая недостойного, не миновать и достойного, как говорит Григорий Богослов. Второй вопрос: должно ли снабжая нищих самого себя привести в нищету; на что как бы другие не отвечали, кажется мне, довольно для снабдения убогих отделить излишество, и в их пользу посвятить то, что тля тлит, ржа ест, что ласкатели похищают, что смехотворцы пожирают, и что служи к одному увеселению, то употребить ко отвращению их необходимых нужд.
Впрочем милостыня наша должна быть во-первых не фарисейская, то есть не тщеславная: «Егда твориши милостыню, не воструби пред собою, якоже лицемери творят» (Мф. 6:2). Второе не корыстолюбивая, как то делают те, которые снабжают других, да восприимут равная или большая: но истинное милосердия дело должно происходить от рассуждения благости Божия, Который милосердо нас создал, но с большим милосердием искупил, Который солнце Свое воссиявает на злые и благие, и дождит на праведных и на неправедных: и сей же Отец щедрот и Бог всякой утехи увещевает нас быть милосердыми, а чрез то быть подражателями его самого, и назваться сынами Вышняго. Аминь.
