В неделю о самаряныне
Всяк пияй от воды сея, вжаждется паки, а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки. (Ин.4:13-14)
Ничтоже так общее всем человеком, как желать быть блаженными, слушатели благочестивые! На кого ни посмотрим, кого ни спросим – всяк ничего больше не ищет, только единого себе спокойствия или довольствия, что есть не что другое, только жизнь блаженная. Но сколь согласное видно во всех людях к снисканию блаженной жизни желание, столь напротив различное усматривается к тому средствий употребление. Иной ищет спокойствия в пустыне, иной при дворе быть думает ему, иной говорит, что дворянин в своей померной вотчине блаженнее жить может, иной утверждает, что источник всякого благополучия – богатство, иной ставит, что быть любиму и почитаему при животе своём от многих и по смерти громкую в мире оставить о себе славу есть всего благороднее. И как кто думает, так и поступает, что ему всего лучше кажется, того и домогается всеми мерами. Однако не известно ещё, чтоб кто которым-нибудь из сих средств нашёл себе желаемое блаженство. И посему в немалую вам, слушатели благочестивые, будет приятность, ежели рассмотрим с основанием, что вне Бога нет никакого блаженства, но разве едино токмо беспокойство, глад и жажда, потому что Бог есть един, который совершенно удовольствовать сердце наше и успокоить мысль может.
Что вне Бога нет никакого удовольствия духу человеческому и покоя, то, кажется, и без дальних доказательств всякому принять можно. Понеже все мы чувствительно видим, что и поставленные на самых высочайших степенях часто воздыхают, знатными изобилующии сокровищами, больше, нежели последнейшие нищие, смущениями разными обуреваются. Да пусть бы уже от других каких-нибудь внешних причин приключалось такое спокойству их помешательство, а то мы видим, что, по большей ещё части, внутрь самих сих благих рождающийся червь снедает и иссушает плод радости, которого б насыщаться по трудах своих тем людям приличествовало. Мы видим, что из получения желания своего у всех таковых новое к тому ж добру произрастает желание, и так никогда в покое их быть не оставляет, но всегда они в алчбе и жажде находятся, как о сем Аггей к ним говорит Пророк: «Сеясте, – рече, – много и взясте мало, ядосте и не в сытость, писте и не в пиянство, облекостеся и не согрестеся, и собираяй мзды, собра во влагалище дираво». И какое ж се блаженство? Какое удовольствие и спокойствие духа?
Вас самих, рачители сего мира, вопрошаем, скажите нам, кто б из вас, будучи богат, не взалкал ещё богатства, кто ли бы, получив одно высокое достоинство, вышшаго не пожелал ещё, кратко, кто скажет из всех вас о себе, что он доволен и больше ничего не желает? Хвалится Соломон в одной своей книге, что он всех, живших до него во Иерусалиме, превзошёл как мудростью, так и богатством и другими всякими мира сего благими. Но уже ли он по всему тому нашёлся покоен? Уже ли блажен? «Какое, – говорит, – блаженство! Я не чувствую и малейшего оттуда удовольствия духа, и уже теперь-то познал я, что всё суета, и несть изобилия никакого под солнцем». Но хорошо сделал Соломон сей, что признал суету прежнего мнения своего и престал от тщетных тех трудов.
Нельзя сказать, чтоб и другие подражатели следов его того неспокойствия в душе своей когда не приметили, но не престают от желаний своих. Мыслят они, что будто сие неспокойство души их происходит оттуда, что мало ещё они вожделенного им добра достали. Следовательно, ничем более угасить свою жажду не надеются, как только приумножением того добра, а не рассуждают, что как печь горящую не можно остудить дровами, так и сердце человеческое удовольствовать благими века сего. Престань же в огнь ввергать дрова, и угаснет скоро, так и не желай ничего в сем свете, кроме одного Бога, и престанет беспокоиться дух твой. А для чего человека удовольствовать не могут вся благая века сего, по расположению объявлено будет после.
Теперь ещё посмотрим, как то человек, когда в Боге едином утвержденно всё имеет своё сердце, живёт спокойно и блаженно. Блудный сын, во Евангелии поминаемый, после как отшёл от отца своего на страну далёкую и изъядши там всё имение своё с блудницами, начал истаевати гладом, пришёл в себя и сказал: «Колико наемником отца моего избывают хлебы, аз же гладом гиблю!» Правду ты говоришь, сын блудный! Сие как бы естественно последует тому, кто отстаёт от Бога Отца своего, чтобы он не был никогда доволен, но всегда б погибал от глада, а которые живут при благодати Его, со всяким радением исполняя волю Его, чего им не достаёт? При них богатство, при них честь и слава, при них мир и радость о Духе святом и всякого благополучия в них кипит неисчерпаемый во век источник по оному: «Взыскающии Господа не лишатся всякого блага». Им одним можно сказать: «Господь пасет мя, и ничтоже мя лишит».
Нечего им желать, понеже Бог всех благ податель в них пребывает и вся потребная им подаёт с изобилием. Нечего и бояться, чтоб не потерять, понеже давно уже они вся оставили и, как уметы, попрали с Павлом и самой лишение жизни, не только чего другого, им ничтоже. Им «еже жити Христос, и еже умрети, приобретение есть». Всяк из них, как бы вне себя восхищен, говорит: «Что ми есть на небеси? И от Тебе, что восхотех на земли? Исчезе сердце моё и плоть моя, Боже сердца моего и часть моя Боже во век». Нам с Тобою всяка горесть сладостна, всяка скорбь – веселие, узы – утеха, смерть – живот есть, без Тебе бо, напротив, всяка сладость горестна, всякое веселие – уныние, радость, как злоключение, златые заплетения и багряные одежды, как тяжкие узы, светлые чертоги, как мрачная темница, и живот самый смерть быть кажется. О блаженные вы и паки блаженные, которые говорить так непостыдно можете! Блаженные вы, которые благую сию часть избрали! «Блажени людие, им же Господь Бог их». Вашей внутренней радости никакая печаль, ни скорбь помрачить не сильна, и ни которое зло сердец ваших коснуться не может. Нет в вас болезни и воздыхания, зависти и ненависти от людей вы не опасаетесь, гнева и разжжения лютого не страшитесь, умыслы и нападения вражеские вам ничтоже, словом, вы везде и всегда благополучные, вы мирные, вы спокойные, одни только пребываете по правде. Вы, которые пьёте от источника воды живы, не вжаждетеся во веки.
Но как не вжаждутся, сказал бы здесь кто, когда сам Бог говорит у Сираха: «Ядущии Мя ещё взалчут, и пиющии вжаждутся». Подлинно они возжаждут, но только того ж самого, которого благодатью изобильно упоеваются, и то в сей жизни, а не в будущей. В сей жизни возжаждут, понеже здесь ещё точию начало блаженства в человеке бывает, возжаждут убо совершенства, насыщаяся благополучного сопребывания Божия, пожелают ещё лицезрительного Его насыщения, говоря с Пророком: «Когда прииду и явлюся лицу Божию?» И сие есть разнствие благ земных и небесных, что земная благая, когда довольно насытится их человек, скуку и омерзение некое к себе ему наводят, так что иногда совсем мерзко то покажется, что прежде паче нектара услаждало его сердце. Благая же небесная никогда не прискучивают, но всегда желание к себе в человеке оставляют непременное.
Но время уже нам приступить к рассмотрению, для чего ни в чём человек удовольствия и спокойствия найти себе не может, кроме единого Бога. Причины тому, слушатели, имеются многие, но только две важнейшие теперь представим.
Первое для того человек не может ни в чём найти себе удовольствия и покоя, понеже душа человеческая пространнейшее есть вместилище, нежели, как бы весь мир сей наполнить мог его. Создана бо к пожеланию Бога, и посему что ни есть меньшее Бога, удовольствовать её не может.
Второе и, наипаче, не может человек быть ни которым временным добром доволен, понеже естеству его души непристойная та вовсе есть пища, от естества бо своего душа человеческая склонена к тому, чтоб насыщаться самим Богом, а не чем другим, как говорит о сем негде Августин: «Сотворил, – рече, – ты нас Господи к Тебе, и не имеет покоя сердце наше, доколе не почиет в Тебе».
Почто убо всуе, о слушатели, имеем стараться мы насытить душу нашу тем, что её отнюдь не насыщает, паче же ещё глад и жажду в ней родит, почто маслом огнь угашать или жажду солью утушать будем? Ему единому все труды и тщания наша посвятим, к Нему всем сердцем нашим прилепимся, яко единому известному насыщению души нашей, да живём во благодати Его, никогда не разлучаясь. Аминь.
