В неделю жен-мироносиц
Зело заутра во едину от суббот приидоша на гроб, воссиявшу солнцу. (Мк.16:2)
Рассуждая благочестивое о посещении гроба Христова ныне помянутых в Евангелии боголюбивых жен предприятие, не можно не удивиться толь великой по Христе их ревности, не без трудности описать и чудное их, и самых крепчайших мужей силы превосходящее мужество. Слушатели благочестивые! Скажи бо мне кто, каковой любви, какова труда и тщания было дело сие: чрез целую ночь сладкого сна не наслаждаться, не давать ногам и мыслям покоя, ходить в такой глубокой темноте на торжище, покупать дорогою ценою благовонные ароматы и искать кого? Маргариты ли некоей драгоценной? Сокровища ли пребогатого? Или иной какой в свете редкой вещи? Ей, по самой истине всех маргарит несравненно дражайшего, всех сокровищ бесконечно богатейшего, и что ни есть в мире сем, без примера превосходящего, какой смелости, какого великодушия было начинание сие? Идти ко гробу печатью запечатанному, засвидетельствовать помазанием любовь свою к Тому, которого любителям смертью грозили. О воистинну ревности и мужества примера не имеющего! О сердца неустрашимаго! О духа вышша всякого ужаса!
Но не успели ли бы сии жены мужественные такой ревности и любви к сладчайшему Спасителю своему засвидетельствовать во грядущий день или в следующее по нем время? Для чего так рано приходят на гроб Его? Едва ещё солнце воссияло, а они здесь предстоят с ароматами. Горячесть их к погребенному безмерная ни малого не терпит медления. Здесь-то, научись и ты, благочестивый слушателю! Какова любовь к Богу и вера в Него должна быть наша. Но чтоб при воспоминании ревностных и мужественных сердец расположить нам себя к подражанию их, рассмотрим в настоящей беседе, что подлинно творение всякого доброго дела от времени до времени отлагать не надлежит, и какие бы ни находились к тому препятствия, устрашиться их отнюдь не должны мы. «Зело заутра во едину от суббот приидоша на гроб, воссиявшу солнцу».
Есть ли прилежнее в Священное писание мы вникнем, слушатели, усмотрим тотчас, что не одне жены сии толь в благочестивых делах тщательны были, что, не дождавшись совершенного дня, ещё на самом рассвете к помазанию погребенного Иисуса устремились, но и другие многие подобное в подобных вещах прилежание имели. «Авраам бо, – пишется в книгах бытия мира, – поутру же рано восстал из дому и пошёл на гору принести в жертву Богу возлюбленного своего Исаака». Рано Товия выходил и погребал, которых на улицах и площадях градских находил непогребённых. От утра самого Исайя бдел к Богу. А для чего они так делали? Для чего и мы с самого утра Богу служить и самого, то есть первого, случая к деланию добродетели всякой опускать не должны? Послушайте. Причина тому главная есть сия, что мы не только будущего дня или часа, но ни минуты следующей в воли нашей не имеем.
Иисус Христос представляет нам богача скупого, который построил себе пространные житницы, наполнил их временными благими до верха и сказал дерзновенно: «Душе, имаше многа блага, лежаща на лета многа, почивай, яждь, пий и веселися». Но едва бедный успел из уст выпустить дерзновенные те глаголы, как глас оный Господень, глас грозный, глас отъемлющь ему с имением и самую душу в ушах его возгремел: «Безумне, в сию нощь душу твою истяжут от тебе, а яже собрал еси, кому будут». Есть ли убо так ни малого известия о будущем времени мы не имеем, то кто уже посмеет обнадёжить им себя? Известно, что многие в нас самих такие находятся, которые суетное некое о долготе дней своих, вкладывая в ум себе мечтание, говорят: «Ещё молоды мы! Почто цвет юности нашей напрасно воздержанием тратить? Ещё жить нам надобно долго, почто имения наши на нищих расточать станем? Ещё ответа от нас не спрашивают, почто неправду и лихву отженем от домов наших? Приидет старость, тогда о грехах наших поболим. Предстанет пред очи наши гроб, тогда сокровища наши вдовицам и сирым отверстии велим. Узрим Судию к нам на облацех небесных грядущего, тогда о отдании ответа Ему помышлять начнём».
Но есть ли что таковых речей безумнее? Может ли быть что упования такового суетнее? Бог говорит: «Будите готови на всяк день, яко в оньже час не мните, Сын Человеческий приидет». А мы напротив думаем: «Ещё не скоро ожидаемый явится Судия, успеем покаяться». Бог говорит в Писании, что благо есть от юности взять человеку ярем Господень на себя, а мы говорим: «Будет ещё на то время, когда не будет в нас столько склонности к страстям, когда оскудеют наши силы, когда не имеем годиться в люди». Пробудись человек и познай, в какой ты упадаешь ров! Ты говоришь: «Бог милостив, пождет твоего покаяния». Но кто сие тебе сказал, что пождет Он твоей старости или иного установленного от тебя покаянию времени? Кто тебя о сем известил? Прельстился ты, воистинну прельстился! Разверзи только уши твои и послушай, что о сем Августин к тебе вопиет: «Ты, – говорит, – не отлагая времени, когда призываешься, приди. Призываешься ли, например, в шестой час, иди – Милосердный бо домовит, хотя и в единонадесятый час приходящему динарий дать обещал, но доживёшь ли ты ещё до седьмого часа, не сказал». И на ином месте: «Говоришь ты, что Бог покаянию твоему ослабление обещал, но сего отношению дня завтрашнего не обещал». И кто ж подлинно знает, что он не как Оза, прикоснувыйся киоту Господню, мёртв падет пред всеми во мгновении ока? Кто от кого обнадёжен, что не разверзется и пожрёт его земля, как Дафана и Авирона, и низведёт жива во ад внезапно? Милость Божия довела нас до сего часа, до сей минуты, доведёт ли же до другой или даст ли хотя сию самую окончить, воистинну ни единому от нас не открыто. Чего ради не завтра, но ныне начни всяк Божие служение проходить беспорочно, ныне возлюби Христа всем сердцем, ныне примирись ближнему искренно, ныне оставь всякое злое твоё произволение, поя с пророком: «Ныне начах», ныне, да и в сей самый момент, не исходя из святого храма сего.
Но может быть здесь кто против того скажет: «Как мне сие сделать можно, когда столь многие трудности, толь великие препятствия находятся в сем деле? Например, врагу обиду без отмщения отпустить – честь мне мою повредить, правду хранить – сильная с противной стороны рука не велит и прочее». Но чтоб сие затруднение решить, то, не продолжая первого предложения, к другому приступим.
Истина, то есть, слушатели, что всякая добродетель, как шипок посреде острых терновых игол, посреде разных неудобств обретается. Одно, что от юности прилежит человеку мысль на злая, и потому, ежели что доброе делать нам, то как бы против естества поступать надобно. Другое, что дьявол, который издревле непримирительный враг человеку, различные во всяком добром намерении кладёт нам препятствия, различные наводит искушения, различные противности. Какие большие быть или на мысль придти могут к добру препятствия, как в которых находились три Вавилонские отроки. Можно ли им было, подумайте, сохранить свою веру? Можно ли было не оставить Бога отец своих? Можно ли не впасть в идолопоклонение в таких обстоятельствах, когда с одной стороны все люди, златому образу со гласом музыки покланяющиеся, тож их сотворить примером своим увещевали, с другой – гнев царев и пещь разженная на непоклоняющихся тому идолу страшным своим на четыредесять и девять лакот по воздуху простирающимся пламенем сильно нудили к тому? Но что благоразумные на сие отвещают отроки? «Прещения твоя, о царю, мы за ничто ставим, ярость попираем, идолу ругаемся, огнь седмерицею разженный за намалёванный вменяем. И что медлишь? Прикажи тотчас по рукам и ногам оковать нас, прикажи ещё более и более разжечь пещь твою и нас в средину тоя повергнуть, мы на вся сия пребываем готовы. Ведаем бо совершенно, что Бог, нами почитаемый, силен есть нас избавить из огня сего. Есть ли же и не восхощет избавить, известно тебе да будет, яко богов твоих не чтём и образу златому, которого поставил ты, не кланяемся».
Верим ли мы, что Бог всемогущ есть? Ежели верим, почто усумневаемся, аки бы Он не силён был победить все те трудности, аки бы не мог от зол спасти своих любителей. Силён Он был помянутых трёх отроков извести из пещи седмижды разженной, не возможет ли нас сохранить от гнева и ярости противника, хотя бы он, как Етна, злобой пылал, хотя бы, как тартар, зубами скрежетал на нас? Силён Он был Даниила извести жива из рова левскаго, и Иону из чрева китова, не возможет ли нас из напасти или беды какой высвободить? Ей, слушатели, не изнеможет у Бога всяк глагол. «Призови мя, – говорит Он, – в день скорби твоей, и изму тя». И чего ж ещё кто опасаться станет?
Не можно здесь без воспоминания обойти оных слабых в вере христиан, которые, иногда на глас одной последнейшей рабыни, содрогаются и упадают. Грозит им один богатый или сильный человек, повелевая ради его, неотменно неправду правдою сделать, а правду уязвивши вне самого града выгнать, они то и делают. О бедные, что когда бы вы жили во времена те, когда оное беззаконное изречение у всех за правило богоугодное было принято: «Аще кто Иисуса Христа исповесть, отлучен сонмища да будет». Что когда б жили вы в царство Нероново или Диоклитианово, когда христиане, как овцы на заколение ведены были, мужи мечом усекались, жены во огнь ввергались, младенцы о камень разбивались, реки кровью человеческой текли, лице земли трупами убиваемых покровенно было? Что, когда бы вы тогда жили? Не уже ли бы и Христа самого за страх отвергнулись? Бедные!
Дерзайте убо вы все, кто б какого звания и чина ни был, благочестивые слушатели! Дерзайте на всякое доброе дело без всякого сумнения. «Елика суть истинна. Елика честна, елика праведна, елика пречиста, елика прелюбезна, елика доброхвальна, аще кая добродетель и аще кая похвала сия, – по увещанию апостола, – помышляйте» сия действуйте, в сих непрестанно пребывайте, имеете бо во всём том помогающую вам всесильную руку Божию. Буде ли же и препятствие какое или неудобство в намерении нашем нам приключится, от намерения да не отступим, твердо уповающе, что, Который ныне празднуемым женам отвалил камень от дверей гроба, отвергнет и от нас все оные, дающие к добродетельному шествию претыкание, камни. За терпение же наше, в таком случае показанное, явит нам, как и оным женам первым по воскресении своём явился, явит, говорю нам, во общем всех воскресении всякие сладости сладчайший зрак свой и услышан сотворит нам глас свой, глас призывающий нас на вечное упокоение и причастие святых радости. А при том не забыть бы нам, что мы сие учинить должны без всякого замедления, доколе время имеем способное: «Делайте, – говорит Христос в Евангелии, – дела Божия, дондеже день есть, приидет же нощь – никтоже возможет делати».
О Христе Господи, начертай нам тайно благодатью Твоею душеспасительные сии твои слова на сердцах наших, да ни которая ревность или долгота времени загладить их в нас возможет. Сотвори да по примеру ныне празднуемых от Церкви жен, от нощи к Тебе утренюет дух наш, зане свет повеления Твоя на земли. Аминь.
