В послушании и смирении содержатся все добродетели

Когда монах не блюдет строго свое житие, небрежет о своем послушании, своем молитвенном правиле, он не достигает преуспеяния. Посему я часто говорю вам, чада мои: выполняйте то, что заповедано вам. В молодости я многое делала без рассуждения и нанесла вред своему здоровью, потому что у меня было тогда большое рвение, и я поступала без благословения.

В то время мы еще не жили в общежительном монастыре и питались так, как хотели, например, подвизались в сухоядении и не говорили об этом духовнику. Мы хотели применять то, что слышали в житиях святых, и духовник об этом не знал. А потом мы заболевали: у нас происходили разные воспаления и появлялись другие болезни, поскольку у нас была ревность не по разуму. Здесь у нас такого быть не должно, потому что мы находимся в послушании и подчиняемся общежительному монастырскому уставу.

Когда кто-то идет царским путем, его никто не может увлечь ни в одесную, ни в ошуюю сторону. В каждой ситуации мы должны поступать по благословению нашего духовного отца или матери, Когда просвещаемый Богом старец чувствует, что его послушник должен исполнить просимое, тогда он дает на это благословение. Но, когда старец говорит тебе: «Не делай этого», ты не должен поступать таким образом. Если же мы «давим» на старца, чтобы он дал нам благословение на какие-то действия, и он благословляет нас против воли, это не пойдет нам на пользу, и потом мы будем задаваться вопросом: «Как со мной произошло такое искушение?» Ответ очень прост: потому что старец не дал благословения от всей души.

Когда человек оказывает послушание, его душа смиряется. Духовники не чужды немощей телесных и имеют свой собственный опыт в духовном делании, поэтому и я не случайно завожу с вами разговор на эту тему.

Когда я прошу вас обратить внимание на молитву, или на питание, или на количество поклонов, или же на что-то еще, то я говорю вам это из своего личного опыта. Если мы будем проявлять настоящее, совершенное послушание, то мы избежим телесной слабости и будем здоровы душой.

Если нам что-то говорит старец или старица, мы должны отвечать: «Буди благословенно». Нам кажется, что неправильно говорит? Неумело, без рассуждения? Несправедливо? Что бы ни было, лишь бы только это не было противно заповедям Божиим и канонам Церкви. Сказано? Все. Если это сказано, то «буди благословенно». Над нами Бог, Он все видит и рассудит. Справедливо это или нет, старец будет отвечать перед Богом. А мы обязаны оказать послушание. Насколько точно мы блюдем жизнь в послушании, причем именно тех наставлений, которые слышим от старца и читаем в духовных книгах, и насколько благоразумно и уважительно выполняем их, настолько и Бог будет устраивать наше спасение и дарует нам преуспеяние во всех добродетелях.

Когда мы говорим, что одно — неважно, другое — пустяки, а третье — «раз другая сестра делает, значит и мне можно», то причиняем себе духовный вред. Да, она так делает, но кто ее знает, может, она хочет отправиться в ад? И поскольку она согрешает, неужели это значит, что и ты будешь как она? Возможно, ее увлекло какое-то искушение, и она находится в помрачении. Так что же, мы должны последовать за той сестрой, которая пала? Давайте будем бороться и скажем себе: «Станем добре, станем со страхом». Будем смотреть за собой, чтобы самим не пасть. Нам нужно быть очень внимательными.

Монашеская жизнь имеет особое величие и великую благодать. Наше монашеское житие так глубоко и высоко, что это неподвластно человеческому разумению. Человек способен почувствовать это в тот момент, когда его сердца коснется благодать Божия, когда его посетит Господь. Но когда человек находится в искушении, ему кажется, что спасения нет и что ему не следует ждать ничего хорошего. Когда мы следим за собой, а не блуждаем глазами направо-налево; когда мы выносим из себя все ветхое и устремляем взор на тот путь, что открыл для нас старец, тогда мы ощущаем это величие монашества.

Игумен или игуменья могут по-человечески ошибаться, но, как мы говорили ранее, вы должны оказывать послушание, и в этом послушании вы найдете жемчужину, драгоценный бисер. Вы обретете небесное, обрящете все величие горней жизни, которая не имеет конца и которую невозможно описать человеческим языком. Все это несет в себе послушание.

В послушании и в смирении содержатся все добродетели. Если будет смирение, будет и послушание. И наоборот.

Когда человек несерьезно относится к происходящему и воспринимает все легкомысленно, уклоняется то туда, то сюда, равнодушен к своей жизни и говорит, что «и так сойдет», это является самым настоящим падением. А потом мы задаемся вопросом: «Как же на меня нашло это помрачение, как появилось у меня это нежелание молиться, как меня задушили эти помыслы, откуда во мне такая брань?» — и не можем понять, откуда такие искушения. Все это связано с непослушанием. Но если мы обратим внимание на обеты, произнесенные нами во время принятия схимы (постриг в мантию называют также малой схимой); на обещания, которые мы неоднократно давали старцу при всех, говоря, что положим доброе начало, тогда мы исправимся. Мы приносим обеты перед Ангелами, Архангелами и людьми. Но в какой-то момент мы забываем об этом добром начале, оно вылетает у нас из головы, и тогда мы перестаем считаться с наставлениями и советами старца и думать о том, что сказанное ими являет нам Божию волю. Если мы приобретем даже все земные блага, но повредим своей драгоценной душе, то все труды будут напрасны. Поэтому будем делать то, что в наших силах, не будем уклоняться от нашей цели, не будем оставлять наших обетов, данных пред Богом, Ангелами, настоятелем и сестрами.

Каждый раз, когда к нам приезжает старец, постараемся давать ему воодушевление и искреннюю радость. Нужно, чтобы он заставал нас во всеоружии духовном, украшенных духовными дарованиями, и, видя это, радовался за нас. И когда мы обретем такую тщательность во всем, то увидим, что наша душа будет питаться манной небесной. Когда мы по-настоящему возлюбим Христа, то будем с Ним неразлучны душой, будем сидеть у Его ног, как Мария, и слушать Его. А если на нас по временам найдет искушение и мы по человеческой немощи впадем в прегрешение, то тогда да скажем: «Помоги мне, Христе, укрепи меня, даруй мне просвещение, добавь мне веры, любви, добавь мне целомудрия, добавь мне послушания». Если душа хочет спасения, она будет жаждать этого.

Если мы видим, что нас одолевает некая страсть, сразу помолимся: «Господи Иисусе Христе, помоги мне, грешной, укрепи меня, потому что меня борет эта страсть. Сколько я еще буду огорчать Тебя своим непослушанием, этой неотвязной, упорной страстью, этим моим внутренним помрачением, помоги мне, прошу Тебя!» И когда Бог увидит эту боль и наши слезы, Он нам непременно поможет. Когда мы понимаем, что нас одолевает какой-то порок, либо гнев, либо любопытство, либо нерадение, либо помрачение, либо нечувствие, будем молиться нашему Господу и просить Его о помиловании.

У всех нас есть свои страсти и немощи, и поэтому мы по мере своих сил должны стремиться к очищению и просвещению разума. «Господи Иисусе Христе, помилуй нас, укрепи нас, просвети нас». Неужели после такой молитвы наш Христос не услышит нас? Невообразимо. Он скажет: «Мое чадо молится и взывает ко Мне, потому что приходит искуситель и вводит его в соблазн. Поспешу на помощь к нему, ибо чадо Мое вопиет».

Помните, в детстве, когда мы были голодны и звали свою маму, она сразу приходила и кормила нас. А здесь мы задыхаемся от помыслов и не взываем ко Господу, и, как следствие, нами овладевают всевозможные страсти, и мы помрачаемся; при этом нам кажется, будто все в порядке, и мы остаемся бесчувственными. Когда нет внимания и послушания, приходит нечувствие. Но если сестра решит себя испытать и откроет книгу своей души, чтобы увидеть, чем она огорчила Бога, чем огорчила сестер; молилась ли, размышляла ли о Боге, имела ли самоукорение, выполняла ли в точности свои обязанности, то, читая эту книгу, она погрузится в себя и скажет: «Затворюсь-ка я в своей келье, чтобы преклонить колени и взывать к Богу, да смилуется Он надо мной, потому что кто знает, сколько лет мне еще осталось прожить на земле? Жизнь проходит так быстро».

И если мы потеряем это величие монашеской жизни, этот великий дар, то лишимся его навеки, и будем потом безутешно рыдать в жизни иной. И когда мы будем уходить из жизни сей, тогда мы поймем, что потеряли! Сейчас мы верим, что Бог милосерден и спасет нас. Господь открывает перед нами все двери для нашего спасения. Однако если мы не желаем этого понять, то в этом никто не виноват, кроме нас самих. Когда мы отправимся в огнь вечный и будем видеть червя неусыпающего и тьму кромешную, что мы тогда будем делать?

Святые никогда не оставляли памятования об аде. Когда приходит благодать Божия, человек видит себя в аду, в могиле, в пламени. Если бы созерцание ада пребывало в душе человека долгое время, он был бы не в силах этого понести, ибо тело изнемогает. Поэтому, когда надо, Бог отнимает это созерцание и дарует радость. Это созерцание водворяет в душе человека многое смирение, сокрушительное покаяние и глубокое зрение самого себя.

Когда приходит Божественное насыщение, человек не хочет вкушать ничего вещественного. Он может целые дни проводить без еды и ощущать, что его желудок полон. О, как снисходит Христос и воцаряется в сердце человека, как дивно Он утешает и орошает душу его! Поэтому мы должны быть очень внимательными.

Будем понуждать себя к доброделанию, чтобы потом не отвечать за свое нерадение перед Богом. В соответствии со своими обетами и с нашим монашеским жительством будем исполнять по силам только волю Божию. Что бы мы ни делали, даже если это всего один поклон, на это должно быть благословение. Иногда мы испрашиваем на что-то разрешение и говорим: «Можно я это сделаю, матушка? Ничего страшного со мной не случится, все будет в порядке». Но если старица не дает благословения, мы не должны настаивать на своем. А мы настаиваем снова и снова... «Ладно! Пусть будет по-твоему, поступай как хочешь», — вынуждена сказать герондисса. А потом приходит «расплата». И если вначале ты совершала молитовку по силам и понимала ее, то, творя свою волю, ты увидишь в тот же час, что слабеешь и душою, и телом, и доходишь до того, что не можешь связать нескольких слов, даже просто воззвать ко Господу: «Господи, помилуй!»

Поэтому старайтесь хранить послущание и отвечать: «Буди благословенно». Нам нужно многое послушание, без каких-либо пререканий. Этот ответ: «Буди благословенно», — как же я жажду услышать его! Как тоскует моя душенька, столько лет я только этого и желаю! Тогда мое сердце будет спокойно, и я буду очень рада. Монахиня должна говорить: «Буди благословенно», взять благословение и идти на послушание, склонив свою головушку и скрестив ручки на груди. «Давай, дитятко мое, да благословит тебя Бог». Возьми благословение и иди безмолвствовать, неся с собой благословение духовной матери, как святыню. Ты увидишь, насколько поможет тебе послушание: оно будет для тебя как посох в пути. «Буди благословенно», — говорит монахиня, скрестив руки, и идет на послушание. Если она отправится в путь, то что бы ни встретилось ей по дороге — и колючки, и чертополох, — она через все пройдет, не претерпев вреда, потому что с ней будет посох послушания. А если приходит помысел: «Это сложная работа, как я с ней справлюсь?», то знайте — любое дело станет легким, как пушинка, когда ты возьмешь этот посох и пойдешь вперед.

Мы — воины Христовы. Сегодня офицер хочет, чтобы его солдат пошел на границу, завтра — в город, послезавтра на базар. Никто не спрашивает: «Зачем?» Но все отвечают: «Буди благословенно». Когда имеет место подчинение о Господе, в этом проявляется наша духовность. Это один из основополагающих принципов монашества, который крайне важен для нашего спасения.

Совершенное послушание, молчание, молитва, смирение, сдержанность в словах, в поведении, в движениях, во всем. В этом радость и веселие монахов. В каком университете обучается монах? Наша радость — каждый день, каждый месяц продвигаться вперед, подвизаться в меру своих сил и отсекать ради Господа те или иные страсти. Это и есть наш монастырский «университет», а зачеты и награды мы получим от Самого Спасителя.

Мы должны больше радеть о своем спасении, если хотим попасть ко Христу. Будем стараться не давать хода своеволию, которое наносит вред нашей душе. А еще будем осторожны, чтобы одна сестра не повторяла дурного за другой. Будем поступать соответственно нашему монашескому званию.

Если бы вы только могли представить, как все прекрасно у нас в монастыре! Но наши страсти и немощи не дают нам насладиться этим. Задумаемся на минуту: а как поступали святые? Они вставали ночью и стирали одежду больных, служили нищим. Почему? Как удавалось им это? — Они стяжали божественную любовь.

Какими должны быть мы, живущие в монастыре? Такими, чтобы наше сердце ликовало от радости, а не роптало. Когда мы на послушании и видим, что кому-то нужна помощь, тогда все мы должны поспешить поддержать ближнего, ради любви Христовой. Все вместе пойдем и поможем той сестре, чье послушание особенно трудно. Обратите на это внимание: совместный труд и готовность помочь.

Когда я работала в миру и заканчивала раньше, чем другие работницы, я чувствовала себя неловко, оставаясь без дела, и шла помогать другим, чтобы мы закончили вместе. Мы радовались друг другу; между нами царили согласие, взаимная любовь и поддержка. Когда мы расставались, то плакали. И тем более это должно быть в монастыре.

Пойдемте все вместе, ради любви Христовой, и поможем той сестре, которой тяжело; у нас здесь не место для соперничества. Бог видит шаги каждой из нас. Мы должны потрудиться, чтобы увидеть Христа. Нужно и телесное понуждение, если, конечно, нам не препятствует какая-нибудь болезнь. А когда кто-то может помочь, но не делает этого, потому что бережет себя, он не вкусит благодати. Что посеешь, то и пожнешь. Много потрудишься — значит, много воздастся.

Когда я работала в миру, то старалась творить молитву и хранить молчание, чтобы получить пользу душевную и телесную. Если человек подвизается, Бог его не оставит. Он наполняет сокровищницу его сердца духовными «деньгами», то есть добродетелями, которые человек возьмет с собой, отправляясь на небо.

Мы подвизаемся не для старицы, не для старца, но для Пресвятой Богородицы. Если мы будем мыслить таким образом, то у нас будет не просто готовность помочь и работать с усердием, но мы будем готовы «вылизать» весь монастырь. И это доставит нам великую радость! Пусть у нас в монастыре все будет благопристойно и чинно. За все труды сама Богородица будет воздавать монахине, и душа ее будет обогащаться благодатью, особенно если каждое послушание будет выполняться со смирением и самоукорением: «Я сама ни на что не способна, но работаю лишь потому, что силы мне дает Бог». Мы увидим плоды не здесь, на земле, а в мире ином.

Когда человек творит молитву Иисусову, он не может вести себя шумно, кричать и болтать, ибо благодать Божия соделывает его кротким и смиренным. Невозможно, чтобы Бог не смягчил сердце молящегося. А какую сладость чувствует человек во время молитвы! Празднословие, сплетни, обсуждение других прерывают общение с Богом и вносят смятение. Одна сестра не сдерживается и говорит свой помысел другой; другая, под влиянием услышанного, начинает распространять зло и потом не может ни молиться, ни свои обязанности выполнять, ни довольствоваться своей кельей, и покоя найти нигде не может.

Нашей душе нужно смирение. Через смирение мы обрящем спасение, и Бог даст нам много благодати. Совершая молитву Иисусову, человек ощущает божественное утешение, предвкушение великих небесных благ. В нашем монастыре ощущается духовное благоухание.

И так, совершается подвиг и подготовка к жизни небесной. Ничто не может навредить душе, если она со смирением и радостью идет на послушание и не прекословит. «Буди благословенно» и «благословите» — какие блаженные слова! Это и есть истинная свобода человека. Настоящий рай!

Тот, у кого есть духовное созерцание, видит все земное небесным. Но когда человек ропщет и празднословит, Бог удаляется от него, и он увязает в «изучении» ошибок других. А когда душа размышляет, как она насладится пребыванием со своим Женихом, чем Он украсит ее, какие дары Он ей даст, то она ощущает себя словно малое дитя.

О, какие подарки подарит ей Бог! Вот Он скажет ей: «Протяни ко Мне руки и прими от Меня целую охапку даров сколько сможешь удержать. Возьми, это все твое. Все это дарю тебе. Желаешь услаждения в небесном? Я тебе его дам. Хочешь преображения души? Получишь его. Хочешь созерцания, блаженства, духовного восторга, от которого станешь вне себя, божественное пламя?»

Видите, как прекрасна тогда жизнь в монастыре! Ты не только не будешь тяготиться ею, но, напротив, скажешь: «Боже мой, прибавь мне годы жизни, чтобы я могла больше поработать Тебе, дай мне крылья летать ради Тебя!» А слова нерадения и ропота: «Почему я должна это делать?» — творят все неподъемным и тяжким. В труде обретает человек Бога. Благодать Божия всесильна, она все устраивает, сколько сможешь удержать. Возьми, это все твое. Все это дарю тебе. Желаешь услаждения в небесном? Я тебе его дам. Хочешь преображения души? Получишь его. Хочешь созерцания, блаженства, духовного восторга, от которого станешь вне себя, божественное пламя?»

Видите, как прекрасна тогда жизнь в монастыре! Ты не только не будешь тяготиться ею, но, напротив, скажешь: «Боже мой, прибавь мне годы жизни, чтобы я могла больше поработать Тебе, дай мне крылья летать ради Тебя!» А слова нерадения и ропота: «Почему я должна это делать?» — творят все неподъемным и тяжким. В труде обретает человек Бога. Благодать Божия всесильна, она все устраивает.

Тот, кто хранит послушание, доверие и любовь к своим старцам, может мысленно общаться с ними. Такой человек ощущает единение с ними.

Однажды, задумавшись о положении дел в монастыре, я стала молиться о вас, и мне очень живо вспомнился геронда. Настолько живо, словно он находился рядом и хотел побеседовать со мной. Я увидела его молодым — как на фотографии, где он был еще диаконом. Он сидел на нашей зеленой скамеечке.

При мысли о нем я ощутила такую же радость, как в ту пору, когда мы сидели на монастырской веранде и старец давал нам свои наставления. Я так ясно видела его духовным взором, будто он по-настоящему сидел возле меня, только молодой. Пришло такое же сильное духовное единение, как и тогда. Я подумала, что, должно быть, он сильно молился за меня, и мысленно перенеслась в прошедшие годы. Где бы ни находился старец, далеко или близко, главное — чтобы было духовное единение с ним,

Если кто-то тянет меня за одежду, это чувствую и я, и тянущий; точно так же происходит тогда, когда есть духовное единение со старцем. Послушник ощущает с ним взаимную связь, и его помысел чист. Это духовная связь чем-то напоминает электрический ток. Послушник испытывает великую радость и ликование, когда трудится духовно, чтобы упокоить Христа, своего старца или старицу. Он не боится смерти, но, напротив, жаждет ее. Нам нужно быть очень внимательными к своим помыслам, чтобы не принимать осуждения на старца или старицу. Если мы сохраним свой ум от осуждения, то увидим чудеса.

Старица Макрина (Вассопулу), «Слова сердца», издание монастыря Филофей, Святая Гора Афон